Распутник - стр. 9

Она тоже ему улыбнулась:

– Чушь. Ты никогда не возьмешься за ум. Почему именно я, Томми? – настойчиво повторила Пенелопа. – И почему сейчас?

Он засмеялся в ответ, но это был не его чудесный, громкий, дружеский смех. Это был нервный смешок. Тот, какой у него вырывался, если он не хотел прямо отвечать на вопрос.

– Пора остепениться, – произнес он, склонил голову набок, широко улыбнулся и добавил: – Да ладно тебе, Пен. Давай ударим по рукам, хорошо?

Пенелопа успела получить четыре предыдущих брачных предложения и воображала себе бессчетное число других, самых разнообразных – от блистательных, драматических, ради которых прерывают бал, до дивных, сделанных без свидетелей в уединенной беседке в разгар суррейского лета. Она воображала признания в любви и неугасающей страсти; изобилие своих любимых цветов (пионов); покрывала, любовно расстеленные на лугу, усыпанном полевыми маргаритками; бодрящий привкус шампанского на языке, когда весь Лондон поднимет бокалы за ее счастье. Руки жениха, привлекающие ее к себе, когда она бросится к нему в объятия и выдохнет: «Да… да!»

Все это, конечно, фантазии, причем одна неправдоподобнее другой, она это знала. В конце концов, двадцативосьмилетней старой деве уже не приходится отбиваться от претендентов на ее руку.

Но уж, наверное, она не настолько устарела, чтобы не надеяться ни на что другое, кроме как «давай ударим по рукам, хорошо?».

Пенелопа легонько вздохнула. Ей не хотелось обижать Томми, совершенно очевидно, что он старается как умеет. Но они и в самом деле дружили сто лет, и сейчас Пенелопе совсем не хотелось портить дружбу враньем.

– Ты меня пожалел, да?

Его глаза округлились.

– Что? Нет! Почему ты такое говоришь?

Пенелопа улыбнулась:

– Потому что это правда. Ты пожалел свою бедненькую подружку, превратившуюся в старую деву. И решил пожертвовать собственным счастьем, лишь бы я вышла замуж.

Он кинул на нее раздраженный взгляд (такие могут позволить себе только старые друзья) и поднес к губам ее руку, поцеловав костяшки пальцев.

– Чепуха. Просто мне пора жениться, Пен. А ты хороший друг. – Он помолчал, на его лице промелькнула досада, но выглядела она так по-дружески, что сердиться на него было просто невозможно. – Наверное, я здорово напортачил, да?

Пенелопа не удержалась и улыбнулась:

– Да, немножко. Я все-таки надеялась, что ты признаешься мне в вечной любви.

У Томми сделался скептический вид.

– Прижать руку ко лбу и все такое?

Пенелопа заулыбалась еще шире:

– Именно! И может быть, еще написать мне сонет.

– О, прекрасная леди Пенелопа… Прошу вас, выходите за меня замуж!