Распутник и чопорная красавица - стр. 13
– А вашего старшего брата зовут Огастес?
– К сожалению, мой отец питал пристрастие к латыни и римской истории.
– Значит, вас назвали Куинтусом, потому что вы – пятый сын по счету? Кажется, по-латыни «куинтус» означает «пятый»?
– Да.
– Судя по выражению вашего лица, вы свое имя терпеть не можете.
– Не только имя. Мы с отцом не очень хорошо ладили.
– Мне очень жаль. – В ее голосе слышались искренние нотки.
– Не надо, – сухо ответил он. Меньше всего он нуждался в жалости Эзме Маккалан. По родным он не скучал. Он слишком отличался от них – был одухотворен, полон жизни и задыхался в их душном мире, состоящем из охоты, стрельбы и рассказов о том, кто поймал более крупную рыбу, подстрелил фазана и первым заметил оленя. Он мечтал о чем-то другом – о яркой и полной событий жизни в столице. – Со временем я открыл массу источников утешения.
– Видимо, вас утешали женщины.
Маклохлан сильно сомневался в том, что Эзме полностью сознает, зачем мужчина ищет утешения в объятиях женщины, хотя они дарят лишь мимолетное удовольствие и забытье. Вдруг он живо представил себе обнаженную Эзме, которая целует любимого, ласкает его, занимается с ним любовью, шепчет нежные слова, извивается и стонет в минуту наивысшего наслаждения… Открытие оказалось для него весьма неприятным.
– Сколько лет Огастесу? – спросила Эзме, разом выводя его из раздумий.
– Сорок пять.
– А вам?
– Тридцать.
Она задумчиво кивнула, и Куинн понял: в ее глазах он выглядит значительно старше своего возраста.
– Его жене двадцать семь, – продолжал он. – Хорошо, что вам с легкостью можно дать столько. – Казалось, его замечание ничуточки не обидело ее. С другой стороны, наверное, не стоит удивляться ее невозмутимости. Куинн еще не встречал женщины, которая настолько была лишена тщеславия. – Ей было семнадцать, когда они поженились, – добавил он. – Огастеса всегда тянуло к молоденьким.
И это замечание как будто не задело Эзме.
– Детей у них нет?
– Пока нет, но, насколько я знаю Огастеса, дело не в отсутствии старания.
Искра интереса мелькнула в светло-карих глазах Эзме, и Куинн снова удивился. Он ожидал от нее гневной отповеди; ему казалось, что одна мысль об интимной близости вызывает у нее отвращение.
– Что написано в их брачном контракте? – живо спросила Эзме. – Не сомневаюсь, они его составили.
Ему следовало бы понять, что ее больше волнуют не сексуальные отношения, а юридические! Как интересно наблюдать за ней, когда она обсуждает законы! Ее светло-карие глаза сразу оживляются, горят умом. Он с легкостью представил себе ее мозг в виде хорошо смазанного механизма, где вращаются все колесики и рычажки. Но вот что касается брачного соглашения или контракта его старшего братца…