Распутин. Вера, власть и закат Романовых - стр. 66
В Петербург он приехал в 1906 году и вскоре собрал вокруг себя группу, состоявшую преимущественно из рабочих, увлеченных его проповедями. Любознательный Михаил Пришвин однажды побывал в тесной неуютной квартирке Щетинина на окраине города. Щетинин был пьян и бормотал собравшимся ученикам что-то невнятное. Заговорил один из этих учеников, Павел Легкобытов:
«Я отдался в рабство этому человеку. Я знаю, что на земле, пожалуй, нет человека сквернее, но я отдался ему в рабство, и теперь я знаю истинного Бога, а не только звук его имени […] Он принял меня, он убил меня, и я, убитый им, воскрес для новой жизни. Вот и вы, интеллигенты, должны так умереть и восстать из мертвых с нами. Смотрите на всех нас, смотрите, как мы познаем друг друга через рабство, чан выварил нас до самой сущности».
Пришвин был потрясен увиденным. «Христос-Царь» оказался пьяным мошенником, но последователи верили в него и были счастливы отдать ему все, что у них было – хоть жалкие деньги, хоть своих жен. Главным девизом Щетинина были слова «Ты больше Я». Он заставлял своих учеников повторять их снова и снова, чтобы сломать их волю и убедить их «броситься в чан». Щетинин был садистом, находившим удовлетворение в наблюдении за страданиями других. «Нужно было раздеть его и самой ложиться. Пахло перегорелым вином, не продохнуть, когда прикасался. Мало того: заставлял целовать тело, сосать член, ссылаясь на Священное писание: “для чистых все чисто”»>6.
Некоторые интеллектуалы, например Мережковский, считали Щетинина интересным. Щетинин пытался уговорить Мережковского вступить в его группу, говоря: «Наша жизнь – кипящий чан, мы варимся в этом чане, у нас нет ничего, что принадлежало бы только нам. […] Кинься в этот чан вместе с нами, умри с нами, и мы воскресим тебя. Ты восстанешь вновь как вождь народа». Мережковский пригласил Щетинина на собрание Религиозно-философского общества. Зинаида Гиппиус увидела в нем второе, «демократическое издание» Распутина, отметив, что они даже одевались одинаково, хотя поскольку Щетинин не сумел установить контактов с церковными иерархами, то по социальной лестнице он не поднимался, а опускался и нашел свое место среди рабочих Петербурга. Гиппиус писала о нем так: «маленький, нестарый, живой человек, видимо, сильный волей, властный и одержимый неистовой страстью говорения». В проповедуемом Щетининым самоотрицании и символическом самоубийстве личности на пути к высшему плану жизни через общинность Гиппиус разглядела марксистские идеалы>7. Позже, уже после революции, Гиппиус удалось увидеть полицейское дело Щетинина. Там была большая его фотография, где он был одет в женское платье и сидел в окружении своих учениц. То, что она прочитала, привело ее в ужас. И тогда она поняла, что Щетинин и Распутин были вовсе не одинаковы: «Хоть и похожи они, как два брата, Щетинин и Распутин, но безобразие и распутство последнего бледнеют пред тем, что выделывал Щетинин в неугасимой, неуемной похоти своей и разврате, граничащих с садизмом»