Распутин. Вера, власть и закат Романовых - стр. 119
Хотя Тютчева знала, что эти слухи безосновательны, ей не нравилось, что Распутина допускают в детскую. Крестьянину с сомнительной репутацией не следовало бывать в личных комнатах царских дочерей-подростков. Репутацию (и тела) девочек следовало охранять со всей тщательностью. И в этом она была права. Узнав от Вишняковой о том, что произошло в Покровском, Тютчева решила действовать – другого выхода она не видела. Она отправилась к Александре. Хотя императрица слушать ее не захотела, император решил все же разобраться. На следующий день он вызвал Тютчеву к себе. Вот что она рассказала Комиссии об этой встрече:
«– Софья Ивановна, вы догадываетесь, зачем я вас позвал? Что происходит в детской?
Тогда я рассказала государю обо всем, что случилось.
– Так и вы тоже не верите в святость Григория Ефимовича? – спросил государь.
Я ответила отрицательно, на что государь заметил:
– А что вы скажете, если я вам скажу, что все эти тяжелые годы я прожил только благодаря его молитвам?
– Вы прожили их благодаря молитвам всей России, Ваше Величество, – ответила я.
Государь стал говорить, что он убежден в том, что все это ложь, что он не верит всем этим рассказам про Распутина, что к чистому липнет все нечистое, и он не понимает, что сделалось вдруг с Феофаном, который так всегда любил Распутина. При этом он указал на письмо Феофана на его столе>30.
«– Вы, Ваше Величество, слишком чисты душой и не замечаете, какая грязь окружает вас…
Я сказала, что меня берет страх, что такой человек может быть близок к княжнам.
– Разве я враг своим детям? – возразил государь…
Он просил меня в разговоре никогда не упоминать имя Распутина. Для этого я попросила государя устроить так, чтобы Распутин никогда не появлялся на детской половине. До этого царица говорила мне, что после шести я свободна, будто намекая, что мое посещение детей после этого часа нежелательно. После разговора с Государем я бывала в детской во всякое время. Но отчуждение между мною и Семьей росло…»>31
Тютчева продолжала рассказывать о Распутине своим друзьям, и слухи продолжали распространяться. Вырубова вспоминала, что во время поездки в Москву родственники спрашивали ее, правда ли, что Распутин бывает во дворце практически каждый день и ему позволено даже купать детей. Пораженная Вырубова спросила, от кого они слышали такую чушь, и они ответили, что от Тютчевой. Тютчева происходила из старинной московской аристократической семьи, и при дворе она оказалась по рекомендации сестры Александры, Эллы, злейшего врага Распутина. Подобные связи сделали Москву основным центром противостояния Распутину, а со временем – и Николаю и Александре. (В апреле 1910 года Элла, явно намекая на Распутина, писала Николаю, что «не всякий свят, кто кажется таковым»