Расправь свои крылья - стр. 18

Утром я, как обычно, спрятала футляр со скрипкой в густых кустах возле ворот и направилась в сторону дома, по пути набирая сообщение нашей домработнице Лизе.

«Футляр на месте. Действуем по плану. Прошу тебя, забери поскорее», – пальцы судорожно перебирали буквы на экране, слишком тревожно было расставаться с дорогим мне инструментом.

На самом деле, каждый раз наша тайная операция меня просто убивала. Оставляя вот так свою любимую скрипку, я чувствовала себя виноватой. Она – часть моей души. Пряча ее, я прятала себя. Но пока жила в этом доме, я не могла поступить иначе. Это все ради нее. Ради нас с ней. Однажды я чуть не потеряла ее. Больше я так рисковать не стану.

Мой отчим люто ненавидел скрипку, всеми фибрами души. А мать подпитывала его ненависть своими слезами. Мне было девять лет, когда у меня отобрали скрипку и спрятали ее. В тот год, когда мой родной отец бросил нас с мамой. Я хорошо помню, как он вернулся домой пораньше, прошел в спальню и буквально через несколько минут уже стоял на пороге с чемоданом в одной руке и со скрипкой – в другой. Помню, как они с мамой долго кричали друг на друга, как она то пыталась ударить его, то цеплялась за него, но в итоге он просто хлопнул дверью и ушел.

– Это теперь твое. Береги свой талант, – последнее, что отец сказал мне перед уходом, вручив свою скрипку. Я была маленькой и не до конца понимала, что происходит, но одно было ясно точно – больше я его не увижу.

Так я потеряла отца, но практически сразу у меня появился отчим, который и отобрал у меня скрипку. Каждый раз, видя инструмент, мать вспоминала моего отца и начинала плакать. Она называла его подонком, убеждала меня, что он бросил нас ради своей никчемной музыки. Герман не хотел тревожить маму, так что тема музыки стала в нашем доме табу. Отчим видел в этой скрипке какую-то угрозу, мама – боль потерянной любви, а я – жизнь.

Я не знала, почему отец ушел из семьи, да и не думала об истинной причине. Но один вопрос не давал мне покоя: почему он оставил мне дорогую ему скрипку?

Однажды я случайно нашла скрипку в чулане в нашем загородном доме и забрала ее. Мне казалось, что за два года утратились все навыки игры. Но музыку забыть невозможно. Едва мои пальцы обхватили гриф, а смычок мягко коснулся струн, как раздался совершенно идеальный звук, пленяющий душу и позволяющий увидеть красоту в самом малом. Таким образом, мы с моей скрипкой снова были вместе. Наше воссоединение стало самой большой тайной.

Шансов играть в открытую у меня не было. Это я уяснила окончательно после того, как однажды попыталась намекнуть отчиму и матери, что хотела бы снова вернуться к игре на скрипке. После чего моя мать сильно побледнела, а Герман одарил меня таким тяжелым взглядом, словно хотел убить на месте.