Расплетая закат - стр. 1

© Осминина А., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Однажды у меня была мама.

Она научила меня добывать нити из коконов шелкопрядов, которых мы растили на тутовых деревьях в нашем саду, и сматывать их в пряжу. Мама терпеливо промывала тысячи коконов, а затем мы наматывали тонкие нити на деревянные катушки. Заметив, как я ловко пряду своими крошечными пальцами шелк, словно лучи лунного света, она уговорила папу взять меня в подмастерья.

– Запоминай уроки отца, – сказала мне мама, когда он дал свое согласие. – Он лучший портной в Гансуне, и если будешь усердно учиться, однажды и ты станешь лучшей в своем деле.

– Да, мама, – послушно ответила я.

Пожалуй, если бы она тогда сказала, что девушки не могут быть портными, моя история сложилась бы иначе. Но увы.

Пока мама растила моих братьев – храброго Финлея, вдумчивого Сэндо и непоседливого Кетона, – папа учил меня резать, штопать и вышивать. Он натренировал меня видеть за рамками простых форм и линий, манипулировать тенями и уравновешивать красоту структурой. Заставлял меня работать со всеми видами ткани, от грубого хлопка до роскошных шелков, чтобы я достигла мастерства и могла отличить их на ощупь. Если я пропускала хоть один стежок, папа приказывал начинать все сначала, и на своих ошибках я научилась разнице между хорошо сидящим и неподходящим нарядом. Что дырку, сделанную по неосторожности, можно зашить, но ткань не восстановить.

Без папиного обучения я бы никогда не стала императорским портным. Но именно мамина вера придала мне сил, чтобы я хотя бы попыталась испытать удачу.

По вечерам, когда наша лавочка закрывалась, мама втирала мазь в мои онемевшие пальцы.

– Папа слишком тебя нагружает.

– Я не против. Мне нравится шить.

Она приподняла мое лицо за подбородок, чтобы посмотреть мне в глаза. Что бы она там ни увидела, это вызвало у нее вздох.

– Ты и вправду вся в отца. Ладно, но запомни: портняжное дело не только ремесло, но и искусство. Сядь у окна, ощути свет, понаблюдай за облаками и птицами. – Мама замолчала, глядя за мое плечо на выкройки, которые я вырезала весь день. – И не забывай получать от этого удовольствие, Майя. Сшей что-нибудь и для себя.

– Но мне ничего не нужно.

Мама задумчиво наклонила голову. Поменяв догоревшие благовонные палочки у нашего семейного алтаря, взяла одну из трех статуэток Аманы, стоявших в ряд. Вырезали их без особой филигранности, лица и платья выгорели на солнце.

– Почему бы тебе не сшить три платья для нашей богини-матери?

У меня округлились глаза.

– Мама, я не могу! Они должны быть…

– …Самыми прекрасными платьями в мире, – закончила она за меня. Затем взъерошила мне волосы и чмокнула в лоб. – Я помогу тебе. Мы придумаем их вместе.

Я уткнулась лицом в ее грудь и так крепко обняла, что у нее из горла вырвался звонкий смешок, подобный мягким звукам цимбал.

Я бы все отдала, чтобы снова услышать этот смех. Чтобы увидеть маму еще раз, коснуться ее лица и расчесать пальцами копну черных волос, которые волнами упали бы ей на спину. Помнится, как бы я ни старалась, мне никогда не удавалось соткать шелк столь мягкий, как ее волосы. Еще я помню, что в детстве думала, будто веснушки на ее щеках и руках – это звезды. Мы с Кетоном сидели у мамы на коленях, и пока я пыталась их посчитать, он пытался их стереть.

А какие мама рассказывала нам истории! Это она мечтала уехать из Гансуня, чтобы жить у моря. Мама рассказывала нам сказки, которые передавались в ее семье из поколения в поколение, – о бесстрашных моряках, морских драконах и золотой рыбке, исполнявшей желания, – сказки, которые Сэндо впитывал, как губка.

Мама верила в фей и призраков, в демонов и богов. Она научила меня шить амулеты для странников, вырезать бумажную одежду, которую сжигали в знак уважения к предкам, рисовать знаки, оберегающие от злых духов. Но больше, чем во все остальное, она верила в судьбу.

– Кетон говорит, что мне не суждено стать портным, как папа, – хныкала я, расплакавшись из-за жестоких слов брата. – Он говорит, что девочки могут быть только швеями, и если работать слишком много, у меня никогда не будет друзей, и ни один мальчик не захочет на мне…