Расплата за спасение - стр. 13
В ушах еще звенело от взрыва, а мои движения были медленными и апатичными, должно быть, малыш тоже оглушен и дезориентирован. Только бы он не побрел в таком состоянии куда глаза глядят. Найти его в этом подсолнечном лабиринте будет непросто, он может потеряться.
– Клим, – крикнула я во все горло и стала разводить руками длинные стебли цветов. Слезы застилали глаза, а сердце громко билось от испуга. Я чувствовала, как удары отдаются в голове, с каждым разом грозя разорвать ее от переживаний за моего кроху.
Мой мальчик. Мой родненький. Господи, помоги! Пусть он будет цел. Ну, где же ты?
Сквозь подсолнухи я заметила просвет и когда развела цветы руками, то увидела моего малыша. Глаза Клима были закрыты, он был без сознания. Его ноги лежали на земле, а тело покоилось на коленях мужчины, одетого в костюм защитного цвета.
Только не это. Хоть бы он был жив, я не смогу без моего мальчика.
Я кинулась к сыну и упала перед ним на колени.
– Родненький, зайчик мой, – два пальца коснулись его шеи и я ощутила ровные толчки. Пульс есть. Прикрыв глаза, я облегченно вздохнула, но голос, сидевшего рядом с ним человека, выбил из меня весь дух.
– Он жив, – проговорил мужчина, и мои веки вспорхнули вверх от удивления.
До этого момента его голова была склонена над телом моего ребенка, но теперь я остолбенела рассматривая его и не веря, что это он. Этот голос столько лет преследовал меня, я помнила уверенную интонацию, хладнокровный тембр и уже смирилась с тем, что больше никогда не услышу его…
Он поднял лицо и посмотрел в мои глаза. Я не ошиблась, это был Клим. Его волосы были короткострижеными и за четыре года черты лица немного изменились, а может, мне так показалось, потому что мы давно не виделись, но это точно был он. Живой и невредимый.
Два Клима были передо мной – отец и покоящийся на его сильных руках сын. Сейчас я отчётливо видела их сходство.
– Клим? – проговорила я осипшим голосом, но вместо ответа, он отвел безразличный взгляд. Ни один мускул не дрогнул на его сосредоточенном лице и убрав в карман белый платок, он поднял на руки нашего сына.
– Нам надо уходить, Дементьев, работаем, – коротко бросил он, обращаясь к нашему водителю и отвернувшись стал уносить ослабленное маленькое тельце.
«Работаем» – это прозвучало как приказ, военная команда: короткая, четкая, не терпящая возражений и в то же время понятная им обоим.
Но зачем уходить? Не понимаю. И как он здесь оказался? Клим будто знал, что мы будем здесь. Иначе, зачем ему сидеть в поле? Цветами любоваться и семечки лузгать? А еще он знаком с нашим водителем и отдал ему приказ. Стоп, ничего не понимаю.