Расплата за предательство - стр. 6
Мелодия.
Я ее так помню, а сценарий, который разворачивается здесь и сейчас — точно мой кошмар. Вот один в один, твою мать!
Мелодия из «Убить Билла» и темнота вокруг. Ваня обожал Тарантино, помню, что у него даже постер с автографом висел над кроватью, поэтому мозг, и придумал такой вот кошмар.
Очень в духе.
А сейчас он становится реальностью…
Я щипаю себя за руку, чтобы проснуться, но внезапно больно, а значит, не сплю. Я не сплю!!! Все происходит на самом деле…
- Лúса-Василиса…куда же ты так быстро? - хриплый голос звучит гораздо громче, чем он есть на самом деле, и первая команда в голове — бежать, но я не могу.
Что-то крепко припечатывает меня к месту, словно приклеивает так, что пошевелиться вообще не вариант! Я только дышу часто, хлестко, пока в глазах бьют черные круги, лишая зрения окончательно.
Этого не может быть…не может быть…
Но только он так меня называл. «Лúса-Василиса». Только Ваня…
- Даже не поздороваешься? - знакомый до боли шепот гремит в каких-то паре метров, и я, клянусь, чувствую запах моря, а еще жар его тела и щетину на своих ладонях.
Резко срываюсь с места. Думаю, что это скорее даже не осознанное, а данное. Говорят, что инстинкт самосохранения — самая сильная, самая «надежная», природная реакция из всех. Может отключиться абсолютно все, но именно инстинкт самосохранения отключается, только когда ты на самом дне.
Видимо, я еще не там, раз пытаюсь сбежать, но разве это важно?
Сильные, безжалостно горячие руки обхватывают меня вокруг талии, как толстые канаты, не успеваю я и пары шагов сделать, а потом вбивают в твердый, знакомый торс так, что дух выходит. Он изменился — и пусть! Стал больше, тверже, сильнее, но я все равно знаю каждый сантиметр наизусть.
Это Ваня. Сомнений быть не может. Он здесь.
- Ваня… - бессознательно слетает с губ заветное имя, а его хозяин улыбается.
Дышит мне на ухо тяжело и сбито, потом проводит носом по шее и мурчит:
- Ну здравствуй, моя маленькая лисичка. Я очень долго ждал момента, когда снова тебя увижу…
Только вот раньше он действительно мурчал, сейчас режет. Хмурюсь сильнее, цепляясь за запястье на моем животе, а наружу вываливается вопрос, который так волнует мое сознание:
- Что ты…что ты здесь делаешь?
Настроение резко меняется.
Он больше не касается меня даже с притворной нежностью, а сильно сдавливает горло, через мгновение вбивает в стену и приближается так близко…Кислорода нет. Я пытаюсь его поймать, отчаянно хватаясь губами за последнюю ниточку «жизни», но это правда бессмысленно.
Какая жизнь? Я мертва уже давно, просто тело пока подчиняется «инстинкту самосохранения» — вот и все.