Расплата за (не)любовь - стр. 6
Прикрываю тяжелые веки, делаю несколько вздохов. Музыка постепенно стихает, а у меня все еще звенит внутри, вибрирует, от воспоминаний, от ощущений. Никогда уже не пережить мне такого восторга и падения, как тогда. Но и не забыть. Быть может, когда-нибудь мы встретимся там... на небе.
Скорей бы. Я так скучаю...
Из водоворота эмоций меня вырывает голос Алика.
- Вита, пойдем, хочу тебя кое с кем познакомить, - берет меня под локоть, хочу сбросить его руку, потому что еще не вернула на место броню, не закрыла от всех пораненную душу. Но он не замечает моего потерянного лица. Тянет следом. А я еще не обрела способность говорить. Поэтому на автопилоте бреду следом.
А потом мир замирает и с невероятной скоростью начинает вращаться. Я не совсем понимаю, это галлюцинация или реальность. Голоса где-то далеко, передо мной он. Мой мальчик. Удивлен, растерян, потрясен. Все это сознание отмечает само по себе, потому что я отдельно от него. Лечу в пропасть. Разбиваюсь.
Этого не может быть.
"Руслан Стародворцев скончался в тюремном госпитале от воспаления легких" - вспоминаю слова проклятого коменданта, которые закончили и мою жизнь.
- Виталина, что-то не так? - кажется, это голос Алика. Ответить не могу, дышать нечем. На шее снова сжимаются грубые ненавистные тиски. Мир темнеет, качается. Чувствую под собой стул, кто-то подносит к губам стакан воды. Пить не получается. Начинаю кашлять. Это немного приводит в себя. Но только до того момента, пока я не натыкаюсь на горящий взгляд.
Живой! Он живой!
Ненавидишь? Понимаю. Я и сама себя ненавижу. Первый судорожный вздох дается слишком тяжело. Второй немного легче.
Отворачиваюсь. Не смотрю на НЕГО. Не могу. Опустив пониже голову, пробормотав что-то невнятное, на ватных ногах иду в уборную. Умываюсь холодной водой, черт с ним с макияжем. Как это возможно? Или все же у меня галлюцинации? Как понять?
Воспаленный мозг подкинул информацию, что представили его другим именем. Виталий Русланов. Странно. Как-то до боли похоже, и не похоже. Что делать теперь? Вернуться или сбежать. Он явно не рад меня видеть. Та обжигающая ненависть в холодных серых глазах, которая в секунду сбила с ног, еще раз подтверждает, что мне не показалось. Если предположить, что зрение не подвело, и в зале действительно Руслан, живой и здоровый, именно так он и должен смотреть. Я бы себя тоже возненавидела. И что теперь будет? Страшно подумать. Он не оставит в покое. Я не смогу его оттолкнуть. Будем жечь друг друга, пока окончательно не сгорим в костре, который разгорелся семь лет назад...