Расплата за (не)любовь - стр. 34
Нет. Нельзя поддаваться. Нельзя в это болото снова. Меня ждут дела, мама, другая жизнь.
Сжимаю кулаки до боли, на деревянных ногах иду к машине, как будто канаты порвать пытаюсь. Рука привычно ложится на ключ зажигания, уже делает усилие, чтобы повернуть ключ, а потом секундная слабость над мыслями, щелчок в голове, и я сам не понимаю, как тело выносит меня из машины и тянет назад. Ноги бегут быстрее, быстрее, потому что страшно, что мозг сейчас включится снова и начнет истошно орать, что так нельзя. Что это погибель! Поэтому нужно нестись вперед, пока сознание взяло паузу, нужно быстрее...
Игнорирую лифт, вихрем взлетаю по ступеням и замираю у ее двери.
Прислушиваюсь, принюхиваюсь, как преступник. От этой немой внутренней войны устало упираю голову в дверь. Вдруг понимаю, что она не заперта. Странно.
Вошел на порог, тишина. Спит уже что ли? Позвал ее. И вдруг услышал странные звуки. Хриплое дыхание и стон. Бросился вперед и замер. Вита лежала на полу на пороге спальни и издавала странные сиплые звуки. Лицо ее было жутко бледное, почти синее. Глаза закатились. Я понял, что она дышит с огромным трудом.
- Вита, Вита! На меня посмотри, - но она не слышит. Что с ней, не могу понять. Буквально двадцать минут назад все было в порядке. Но выяснять что-то времени нет. Я достаю телефон и вызываю скорую. Действую на автомате. Запрещаю себе что-то анализировать. Не сейчас. Пока жду врачей, переношу ее на диван. Надеваю на нее халат, укутываю в плед, потому что она совсем холодная. Не знаю, правильно ли делаю, но хочу привести ее в чувства. Поэтому иду в ванную, смачиваю холодной водой полотенце и вытираю лицо. Виталина открывает глаза, дыхание у нее все такое же поверхностное и хриплое.
- Вита. Что с тобой? Девочка моя, дыши, - прошу я. Внутри все дрожит. И я только сейчас понимаю, что это липкий страх. Сколько раз внутри я желал ей смерти? Много. А сейчас понимаю, если она перестанет дышать, как тогда смогу жить я?
Нет! Живи, моя девочка! Дыши!
- Дыши! - кричу я.
Она шевелит губами, но звука нет. Хотя я и так могу понять, что произносит она мое имя. А еще смотрит так, что озноб берет. Столько всего в ее взгляде. Он сейчас совсем другой, такой, как когда-то. Меня накрывает с головой, а она вдруг хрипло, тихо но отчетливо шепчет:
- Люблю тебя, - меня стопорит, я дыхание теряю тоже. Она не может говорить такое. Или врёт опять? Но как с такими глазами можно врать? И слезы градом текут по ее щекам, я вытираю, а они снова текут. - Прости меня за все, - шепчет снова. - Ты для меня не был игрушкой никогда. Ты был всем, всем и остался..., а потом у меня все отняли, - закрывает глаза, пытается вдохнуть, но ей явно не хватает кислорода. Я глажу ее по волосам, целую щеки.