Расплата за (не)любовь - стр. 25
Последний раз он случился около шести лет назад, когда мне сообщили, что Руслан умер в тюремном госпитале. Тогда у меня снова пропал голос, и перекрыло дыхание. Пошел отек гортани и меня еле спасли. Сейчас, похоже, я близка к тому состоянию.
Руслан ушел, хлопнув дверью, а я сползла на пол и лежу, тяжело дыша. Плакать нельзя, но я не могу сдержать слезы. Наружу рвутся рыдания, я глушу их, как могу. Надо бы найти телефон, но я не хочу шевелиться. Я снова хочу умереть. Не могу больше выдерживать его ненавидящий взгляд. Если уйду, может ему легче станет? И мне. Сколько можно мучаться? Покоя хочу. Но не суждено мне. В глазах темнеет, дышу с хрипами. Скоро совсем не смогу. И не хочу.
Телефон разрывается трелью, я ползком добираюсь до сумки. Конечно это Яков Михайлович, я обещала сегодня позвонить. Это единственный человек, который беспокоится обо мне, чувствует, что нужна его помощь. Отвечаю я с трудом, говорить много ему не нужно. Профессор сразу понимает, что все плохо.
Через минут двадцать он уже входит в квартиру. За это время я кое-как успеваю привести себя в порядок, умыться, выпить лекарства. Поэтому когда на пороге появляется Яков Михайлович, мне уже немного лучше. Но обмануть его не стоит и пытаться.
- Собирайся.
Я только хочу открыть рот, чтобы возразить.
- Молчи! Ты знаешь прекрасно, что в такие моменты лучше вообще не раздражать связки. Тебе напомнить, что может быть?
Я отрицательно качаю головой. О том, что полчаса назад у меня снова перехватывало дыхание, молчу. Это самый тревожный симптом. Профессор проводит осмотр, но вердикт его остается неизменным.
- Ночь проведешь в больнице, завтра сдашь все анализы, пройдешь обследование, тогда посмотрим. И не спорь.
Я и не пытаюсь. Знаю, что бесполезно, и знаю, насколько все серьезно. Поэтому послушно собираюсь и отправляюсь следом за профессором в ненавистную больницу.
10. Глава 10. Руслан
В груди гуляют сквозняки,
Но только осень ни при чем.
И не друзья, и не враги.
И не простил, и не прощен.
©Диана Арбенина «Неторопливая любовь»
Выскакиваю в темноту, голова снова в огне. Взял ее, а стало еще хреновее. Что-то скребет внутри, что-то не складывается. Ведет себя странно, живет странно. Снова этот шарф дурацкий на шее, раньше никогда такой моды за Витой не замечал. Не поет. Почему? С такими потрясающими вокальными данными ее ждало большое будущее. Помню, как пела, какие вибрации и ноты выдавала, мурашки по коже табунами носились. А сейчас и голос другой, сегодня заметил только, хриплый, как будто и правда курит не переставая, в конце разговора вообще срываться начал.