Расплата. Отбор для предателя - стр. 12
— Письмо, если можно.
Он протягивает дрожащую руку и принимает письмо. словно это какая-то величайшая драгоценность.
От жадного взгляда его слезящихся глаз мне становится не по себе, поэтому когда он отворачивается и уходит быстрым шагом, придерживая свою, наровящую свалиться с головы фуражку рукой, я вздыхаю с облегчением.
— Ты действуешь на них как сыр на мышей, — с восторгом шепчет мне Клем, сидящая рядом. -- Смотри, как припустил. Как будто на банкет опаздывает, толстожопый.
Клод осуждающе смотрит на Клем, поджав губы, но ничего не говорит. Он уже, похоже, начал привыкать к ее способу высказываться не особо выбирая выражений.
Я киваю. Мне бы и хотелось разделить ее восторг, но теперь я могу думать лишь о том, как мне продлить действие моей иллюзии не испытывая боли. Наверняка должен быть какой-то способ.
Я уже начинаю чувствовать неприятное покалывание и знаю, что от этого момента у меня осталось около двух часов. После того, как они пролетят, мне придется снять кольцо, чтобы не умереть от боли. Мне остается только надеяться, что у меня будет возможность оказаться наедине. Я вижу, как к воротам подъезжают все новые и новые кареты, одна пышнее другой. Я жила тут много лет в прошлом, но никогда не видела такого количества гостей, один, богаче другого.
Вижу знакомые гербы и эмблемы родов и мое сердце сжимается. Когда-то и я была частью этого мира. Когда-то они считали меня своей.
И тут я слышу разговор на повышенных тонах. И по мере того, как голос приближается, я понимаю, что узнаю его.
— Я же говорю тебе, олух, мы закончили набор, тебе было ясно сказано. Время вышло. Все! Послезавтра прибывает король!
— У нее есть письмо, и вы должны взглянуть на нее…
— Да что там такое? Если ты меня оторвал от важных организационных дел впустую…
— Не впустую, поверьте…
— Простите, — говорит до боли знакомый голос, и я вижу руку протягивающую письмо в окно. — Наш человек немного перегрелся на солнце. Отбор уже начался, все претендентки подобраны.
И тут его глаза встречаются с моими. Речь барона Ридли обрывается на полуслове.
Лучший друг моего мужа, человек, которого я когда-то считала и своим другом, внимательно смотрит мне в глаза и я отчетливо вижу, как его зрачки расширяются. Он ни капельки не изменился, все то же доброе мужественое лицо, все тот же смех, вечно прячущийся в уголках глаз. Тот же голос.
Я не ожидала встретить так скоро кого-то из тех, кто был дорог мне в прошлой жизни, и поэтому я застываю, не смея пошевельнуться. Что если он узнает меня каким-то образом? Что если на нем иллюзия не сработает?