Расколотый разум - стр. 29
Я замечаю, что мне необычно холодно, что ручейки воды стекают по моей ночной рубашке на деревянный пол. Я вижу свои следы на полированных дубовых досках пола. Блондинка говорит со мной, пока мы поднимаемся по лестнице.
– Ну что за утро ты выбрала для таких фокусов. И что за время. Разве я не говорила тебе? Разве я не писала этого в твоем блокноте? Разве мы не обсуждали это вот только вчера вечером? Ей-богу, такое чувство, что это у меня едет крыша в этом доме.
Она снимает с меня мокрые вещи, вытирает и одевает в синюю юбку и красно-синюю полосатую кофту, не замолкая ни на секунду при этом.
– А теперь просто веди себя нормально. Просто отвечай на вопросы. Будь спокойна. Не скандаль. Это просто визит вежливости. Очень дружественный. Не из-за чего беспокоиться. Не нужно беспокоить Фиону и твоего адвоката. Это не тот случай, просто не тот, и все. Несколько вопросов – и она уйдет.
Мир сегодня приглушенный. Будто бы на мне шляпа с густой вуалью. Цвета мягкие и тусклые, все чувства притупились. Все затемнено вуалью. Это не лишено приятности. Но может быть опасно. Тебе кажется, что ты укрыта этой пеленой, а потом оказывается, что все это время они видели тебя. Выставленную на всеобщее обозрение.
Не то что бы мне было стыдно за свои поступки. Или хотелось бы что-то изменить в прошлом, если бы это было возможно. Это всего лишь похоже на то, что ты могла сказать или сделать. Потрясающий риск, на который ты только что пошла. И вот я сижу за кухонным столом, передо мной та странная женщина. Такое чувство, что у меня склеились челюсти и у меня нет сил их разжать. Я едва могу держать глаза открытыми. Спать. Спать.
Я помню, как включила душ. Как намылила руки и ноги. Помню, что рубашка показалась мне лишней. Но кусочки мозаики не сложились в единое целое. Слишком медленно. Слишком неважно.
Женщина задает мне вопросы. Сложно сосредоточиться.
– И еще раз: где вы были в середине февраля?
– Здесь. Я всегда здесь.
– А если точнее, пятнадцатого и шестнадцатого числа? Вы были тут? Вы не выходили из дома?
Я собираюсь, тянусь за блокнотом. Пролистываю страницы. Тринадцатое. Четырнадцатое. Восемнадцатое февраля.
Вмешивается блондинка.
– Мы пытаемся документировать как можно больше. Она любит перечитывать записи, когда ей становится хуже, когда она подавлена. Но, полагаю, что мы пропустили этот день. И все же, если происходит что-то необычное, я это записываю. Ее дочь на этом настаивает.
Женщина с каштановыми волосами наклоняется и забирает у меня блокнот. Она внимательно листает страницы.
– Вижу, в январе она несколько раз убегала из дома.