Раскаты Грома - стр. 33
«Мать честная», – Антохин смотрел на вскидывающего голову ближайшего «динозавра».
– Координаты: все нули! Все нули! Сейчас их разом накроем! – приказал радисту Левин, заменяя магазин в автомате.
Ящеры расправили свои «капюшоны», покрытые чешуёй, почти синхронно вдохнули, заполнив воздухом раздувшиеся шары под скулами, а затем открыли клыкастые пасти. Казалось, пространство треснуло. Высокий, тонкий, мерзкий звук, ошарашил, оглушил людей. Он отдавался в голове острой колющей болью. Никто не мог продолжать стрельбу: солдаты и офицеры закрывали, зажимали уши руками, царапали себе виски, многие падали и начинали биться в судорогах на полу. «Лавина» не остановилась, она лишь замедлила свой шаг: ужасные создания продолжали идти, чуть прижавшись к земле, осторожно прощупывая поверхность перед тем, как наступить на неё. Прокатившись мимо сопок, в гущу стаи въехал танк. Он бессмысленно вертел башней, облепленный какими-то обезьянами с волчьими головами и кривыми когтями, полосующими металл брони. Его движение было почти неуправляемым, а когда дуло в очередной раз повернулось в сторону бункера, танк выстрелил по вершине холма. Земля осыпалась на одну из амбразур. Впереди в ста метрах от бункера вверх дном падал штурмовой вертолёт. Рухнув, машина стала горящей окровавленной грудой металла и битого стекла, похоронившей под собой нескольких зазевавшихся тварей.
Сквозь мелькающие цветные пятна в глазах Антохин увидел мёртвого радиста. Рядом на коленях сидел полковник Левин, погрузивший пальцы в ушные раковины неестественно глубоко и травматично. Он водил лбом по бетонной стене, раз за разом освежая красную линию кровью из своих вен на черепе. Прапорщику казался бесконечно долгим путь до гарнитуры радиостанции: конечности онемели, мозг разрывался от боли, а всё вокруг расплывалось. Твари уже пробирались через некоторые амбразуры в бункер. Они грызли и рвали на части ближайших солдат, не замечая сидевшего Антохина, подносившего микрофон гарнитуры ко рту.
– Фсе нули! Фсе нули! Се нули! Се нли! Се нли! Сенли! Сенли! – прохрипел мужской голос. Связки прапорщика надрывались от усилий выговорить слова, которые он теперь никак не мог услышать. Из его ушей на пол падали капли крови, разбиваясь в красные пятна, а адский звук, издаваемый ящерами, поселился внутри головы.
Участок длинного кривого холма, опоясывающего заброшенный полигон, осветился длинной чередой ярких огненных вспышек. Всё стихло.
Глава третья. Затишье
Чисто писано в бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить.
А.Н. Толстой