Расцвет и упадок цивилизации (сборник) - стр. 17

Биологический институт сумел заинтересовать своей работой научные центры всех частей света: Линнеевское общество в Лондоне, Биологическую станцию на Гельголанде, Зоологическую станцию в Неаполе, академии Наук Швеции, Пруссии, Баварии, Австрии, Голландии, Королевское общество в Эдинбурге, научные общества в Мексике, Аргентине, Бразилии, Уругвае, Колумбии, Чили, Японии, Иране, Индии, Египте, Алжире и в Южно-Африканском Союзе, в Австралии и Новой Зеландии.

Во многих семьях работников университета в те времена дети – в том числе и мои братья – собирали коллекции почтовых марок. Мне кажется, что братья были только номинальными коллекционерами, а отец сам увлекся этим делом и страшно ликовал, принося домой марки экзотического вида и необыкновенной редкости. Когда стал подрастать мой младший сын (это было уже в конце пятидесятых годов), мой отец стал и его поощрять в коллекционировании марок и не раз присылал ему пакетики иностранных марок (заграничная корреспонденция отца всегда было обширна, расширяясь или сужаясь в зависимости от обстоятельств).

Уехавшего из Перми Заварзина сменил на посту директора Б. Ф. Вериго, а после его смерти – В. К. Шмидт. Хозяйственная деятельность, особенно финансовая – в силу неопределенности доходов – была очень трудной. Однако атмосфера товарищества и взаимного доверия определяла успех начинаний. В воспоминаниях отца университетскому товариществу посвящены целые страницы. Основная мысль сводится к тому, что «университетский дух» возникает именно в провинциальных университетах в силу малочисленности сотрудников, особенностей замкнутой среды. В этом отношении отец, сравнивая Петербургский (Петроградский) университет с университетами Таврическим и Пермским, безоговорочно отдавал предпочтение последним.

По впечатлениям моего детства, такой интересной товарищеской среды, такого тесного интеллектуального общения между людьми разных характеров, возрастов, специальностей, как в Перми, мне больше не доводилось встречать. Самые яркие мысли, самая горячая полемика с изысканной аргументацией просвещенных умов – все это было «климатом» (как теперь говорят…) нашего детского вхождения в жизнь. Мы, дети, были, конечно, изолированы в своих комнатах, но многие из папиных коллег любили поговорить с нами, осторожно и неназойливо просвещая и обучая. Разумеется, нам всегда было интересно послушать, что говорят «большие» и как они говорят. А говорить там умели… часто, то что говорилось, было для детей совершенно непонятно, но, тем не менее, казалось чрезвычайно увлекательным.