Раса, язык и культура - стр. 3
[9]. Не менее внимателен Боас был и к своим статьям, которые вошли в этот сборник. Он намеренно не стал располагать их в хронологическом порядке, подчеркивая, что изменения в его собственном мышлении с течением времени не настолько значительны, гораздо важнее логическая связь рассматриваемых тем.
Как следует из брошенной им же ремарки, текст “Growth” (1892–1939) «переработан и сокращен». В раздел «Разное» он включил две свои очень ранние статьи, вроде бы «потому что они отражают общий подход, лежащий в основе моей дальнейшей работы» [10], но при этом сильно поменял по крайней мере одну из них – лекцию “The Aims of Ethnology” в нью-йоркском Немецком общественном научном объединении (1888). Работая над ее переводом, ученый собственноручно подправил свой же первоначальный немецкий текст, изъяв четыре с небольшим абзаца, о чем также написал в примечании к сборнику: «Следующий пассаж был изменен из-за того, что содержал тогдашний взгляд о необходимом приоритете матрилинейных форм семейной организации» [11].
На эту деталь, свидетельствующую в пользу постепенного отхода ученого от популярных тогда эволюционистских схем И. Бахофена и Л. Г. Моргана, уже обращали внимание и Ю. П. Аверкиева, учившаяся у «папы Франца» в начале 1930-х годов, и крупнейший историк антропологии Джордж Стокинг [12]. Любопытно, что в англоязычную версию своей статьи Боас внес и вторую важную корректировку: «культура» превратилась в «культуры», к тому же являющиеся «результатами исторических процессов». На этом основании Дж. Стокинг делает вывод, что Боас начинал с понимания культуры, находившегося еще в русле традиционных гуманистических представлений, употребляя сам термин в единственном числе, как и его современники-эволюционисты, в частности Э. Тайлор. Причем исходное значение культуры переходит с этого времени на другой термин – «цивилизация». В окончательном варианте «Целей этнологии» «культуры» уже синонимичны «народам», а в ряде мест автор противопоставляет культуру цивилизации, точно так же, как племя народу. Отличительные характеристики научного понимания культуры, предложенного Боасом, от традиционного (или донаучного), Стокинг описывает с помощью дихотомии: релятивизм вместо абсолютизма; гомеостат вместо прогресса; множественность вместо единичности. Гуманист говорит о различиях в степени «культуры», тогда как для антрополога все люди одинаково «культурны» [13].
В прошлом немецкий иммигрант, Боас в своих сочинениях частенько прибегал к помощи родного языка. С годами выработалась даже особая стратегия, видимо осознанная, как манипулировать приобретениями двуязычия. Изначально он считал немецкий куда более приспособленным для целей науки, что все основное в мире вышло или выходит на нем, и соответственно предпочитал создавать свои самые важные сочинения тоже на этом языке, либо дублировал их потом специально для немецкого читателя. Но постепенно функции немецкого в использовании его Боасом сузились. На этом языке он мог писать то, что по какой-то причине нежелательно было публиковать на английском, например, что-то слишком смелое или еще недостаточно проверенное. Помимо этих ситуаций антрополог по необходимости рассчитывал на немецкоязычную аудиторию в целях пропаганды своих общественно-политических взглядов, скажем, когда активно включился в борьбу против усиления расизма в Германии.