Раса, язык и культура - стр. 27

Теперь необходимо ответить на важный вопрос: остаются ли типы, попавшие в Америку, стабильными и сохраняют ли они свои прежние характеристики? Несколько лет назад я исследовал этот вопрос и пришел к выводу, что происходит ряд определенных, хотя и незначительных, изменений; в частности, в американских географических и социальных условиях уменьшается ширина лица, а форма головы претерпевает некоторые незначительные изменения. Мои наблюдения подтверждаются данными, которые могут быть получены при изучении городского населения Европы. Различия в социальной среде там, вероятно, те же, что я наблюдал в Нью-Йорке, и эти наблюдения также указывают на определенную разницу между городским и деревенским населением, которую нельзя объяснить смешением или отбором.

Совсем недавно я исследовал этот вопрос в Пуэрто-Рико и обнаружил, что тип современного населения не соответствует ни одному из типов их предков. Население в значительной степени имеет испанские корни, настолько, что среди людей, которых я измерял, большой процент составляли сыновья отцов, родившихся в Испании. Кроме того, наблюдается значительное вливание негритянской крови, а также, как я предполагаю, сохранилась индейская кровь. Прародительские типы, за исключением индейцев, явно относятся к длинноголовым. Объем индейской крови не может быть очень значительным, тем не менее мы видим, что современные пуэрториканцы такие же короткоголовые, как в среднем французы из Оверни. Таким образом, можно сделать вывод, что перемещение населения из Европы на наш континент сопровождается определенными изменениями типа, степень которых в настоящее время точно определить невозможно.

Не могу закончить свое выступление, не упомянув хотя бы вкратце о современных попытках улучшить физический тип людей. Утверждается, что перенаселенность современных городов и другие причины приводят к постепенному вырождению нашей расы, чему сторонники евгеники хотят противостоять с помощью соответствующих законодательных мер. Безусловно, попытки сдержать распространение наследственных дефектов с помощью таких мер можно считать правильными шагами, но в нынешнем виде данный процесс чреват серьезными опасностями. Прежде всего фундаментальный тезис о вырождении населения так и не был доказан. Наша статистика позволяет подсчитать количество дефектных особей, которое, разумеется, растет по мере ужесточения критериев отбора. С другой стороны, наша статистика не дает возможности подсчитать людей с необычным физическим или умственным развитием. Очевидно, что даже с учетом неизменности метода подсчета количество дефектных лиц – при росте вариативности населения в целом – будет явно увеличиваться, т. е. не все будут соответствовать стандарту, а значительная часть окажется необычайно одаренной, другая – необычайно дефектной. Это необязательно будет означать вырождение группы, а просто станет проявлением повышенной изменчивости. Более серьезным является вопрос о том, насколько принципы евгеники соответствуют естественному развитию человеческого вида. Основным мотивом, побуждающим нас выступать за евгенические меры, является, пожалуй, не столько идея повышения эффективности человека, сколько устранение его страданий. Гуманная идея устранения страданий, которая так хорошо согласуется с нашими чувствами, кажется, однако, противоречащей условиям, в которых видам суждено процветать. То, что сегодня доставляет неудобства, завтра станет страданием, а преувеличенный гуманизм может привести к тому, что человечество станет настолько чувствительным к страданиям, что под угрозой окажутся сами основы его существования. Это соображение должно быть предметом самого пристального внимания тех, кто пытается законодательно предопределить развитие населения.