Ранняя пташка - стр. 8
– В следующем году работа системы будет совершенствоваться, – сдержанно ответила Люси. – И тогда я посмотрю, что можно будет сделать.
Эдвардами и Джейн назывались преобразованные лунатики. После того как их избавляют своевременными перекусами от склонности к людоедству и кропотливо собирают воедино разрозненные клочки их сознания, они могут выполнять простую работу. Некоторые считают, слишком простую, чтобы их можно было использовать в домашнем хозяйстве. В Приюте Святой Гренеты в Порт-Толботе был Эдвард, умеющий мыть посуду [10], но по большей части их использовали строго для одинаковых повторяющихся действий, таких как открывание дверей, накачивание воды и копка огорода.
– Как дела, Кривой? – раздался мне прямо в ухо голос, настолько внезапно, что я вздрогнул.
Это была сестра Зиготия, которую я любил больше всех, несмотря на – а может быть, как раз вследствие ее эксцентричности. Она обожала арахисовое масло с анчоусами, на зиму заколачивала дверь в свою спальню, «чтобы защититься от рыщущего Зимнего люда», а также требовала, чтобы в пудинг добавляли кусочки острого перца, «чтобы подготовить нас к разочарованиям, которые неизбежно встречаются в жизни».
– Да так, – ответил я. – Бюджет на следующий год туговат, но все будет в порядке, если только компенсационные выплаты не урежут и мясо мы будем есть не чаще двух раз в неделю.
– Хорошо, хорошо, – рассеянно промолвила сестра Зиготия и, положив руку мне на плечо, повела в дальний угол. – Послушай, мне не хотелось тебя огорчать, но у меня плохие новости. Ты должен знать, что мать Фаллопия, прослышав о том, что ты подал документы в «Зиму без страха»… в общем, она переговорила с тамошним кадровиком, и твое заявление… отклонили.
Если честно, я не удивился, но все равно было неприятно. Чувство разочарования имеет собственный запах, чем-то похожий на аромат ириски, смешанной с высушенной на солнце грязью. Я поднял взгляд на сестру Зиготию. Та пробормотала, что очень сожалеет, и я заверил ее, что все в порядке. От дальнейшего меня избавила просьба разобраться с сестрой Зачатией, которая чересчур рьяно взялась за свои обязанности вышибалы у двери. Сестра Зачатия любит пособачиться, поэтому потребовалось не меньше десяти минут, чтобы ее усмирить, подмести с пола выбитые зубы, успокоить тех шестерых, кого она только что выставила вон, и заклеить ей рассеченную бровь. Когда я вернулся, Люси Нэпп рассказывала всем о своей первой зимовке в штате «Гибер-теха», особо подчеркнув то, что своими собственными глазами видела зимнее солнцестояние. В доказательство этого она показала одинокую бронзовую звездочку, приколотую к блузке.