Ранняя пташка - стр. 41

– А я думаю, это ближе к полиптотону [44]. А теперь предлагаю забрать этот ужас и проваливать вон.

– Я Зимний консул, – сказал я, предъявляя свой значок.

– Приношу свои искренние извинения, – сказала хозяйка. – Проваливай вон… при всем моем уважении.

В ее глазах я был разве что самую малость выше лунатика. Я уже начал подумывать, можно ли на час оставить миссис Тиффен в камере хранения и будет ли это этично, но тут у меня за спиной раздался высокий голос:

– Эта бузуки tetrachordo или trichordo? [45]

Это был голос мужчины, негромкий и уверенный.

– Понятия не имею, – ответил я, по-прежнему смотря на хозяйку заведения. – Это ее бузуки, – добавил я, ткнув большим пальцем в сторону миссис Тиффен.

Хозяйка скорчила гримасу.

– Когда это Шутники, только еще хуже. Они словно притворяются, будто живые.

– Это называется псевдосознательным состоянием вегетативной подвижности, – сказал я, – и такие люди просто неспособны притворяться. Но вы правы, она играет на бузуки. И довольно неплохо, если хотите знать.

Словно в ответ мертвая женщина протянула ко мне руку за инструментом. Как только я отдал ей бузуки, она снова начала играть «Помоги себе сам».

– А почему бы не позволить им остаться? – предложил мужчина, спросивший насчет бузуки. – Мертвоголовая будет развлекать нас музыкой. К тому же ветеран службы в отставке обслужит действующего бойца.

Это изречение было основано скорее на надежде, чем на реальности, но мне оно понравилось.

– Ну хорошо, – после долгой паузы сказала хозяйка, – ты можешь остаться вместе со своим Отсутствующим. Но если оно начнет отпугивать моих посетителей, вам придется убираться подобру-поздорову.

Я хотел было возразить, что миссис Тиффен «она», а не «оно», но решил отметить свою маленькую победу проявлением великодушия и промолчал. Я заказал два сандвича с беконом – один себе, второй навынос, два кофе, аналогично, затем сосиски, кексы и пастилу для миссис Тиффен.

– С абрикосовым джемом, – добавил я.

– Джем на что?

– На все, что для нее, и побольше.

Сверкнув на меня взглядом, хозяйка удалилась тяжелой походкой. Затолкав миссис Тиффен в кабинку, я вошел и сел, затем дал ей несколько кексов.

– Не возражаете, если я к вам присоединюсь?

Это был мой благодетель из противоположного конца зала.

– Пожалуйста, подсаживайтесь, – сказал я, радуясь обществу.

По моим прикидкам, мужчине шел четвертый или пятый десяток. Волосы у него полностью поседели, и на нем была добротно сшитая одежда закоренелого Зимовщика. Нижняя челюсть съехала вбок после плохо сросшегося перелома, а сбоку на голове зияла проплешина – скорее всего, повреждение фолликул от мороза. Больше всего в глаза бросался его Весенний вес. В любой другой обстановке мужчина производил бы впечатление просто преступно тощего. Возможно, когда-то он состоял в Службе консулов, но у меня имелись догадки насчет того, чем он занимается сейчас.