Рахит. Сборник рассказов и повестей - стр. 103

Победа!

Мы ликовали, нас поздравляли.

Когда, наконец, суета утихла, попытался разыскать гипнотизера, но не нашёл. Не видел его на трибунах и во время матча. Заметил толстяка с дочкой, его жену-красавицу, которую любил уже целых полдня, а гипнотизёр куда-то пропал, будто и не было.

До сих пор сомнения берут – а был ли?

3

Потом пришла апатия.

Ну, ничего не хотелось делать, абсолютно – ни бегать по утрам, ни пузырь гонять вечерами. Футболисты сборной СССР привезли из Англии бронзу, стали кумирами всего Союза, а про нас и краешком уха никто не слыхивал. Стоит ли упираться?

В тот знойный день неоглядные холмистые дали облачного неба наводили такую тоску, что её не мог развеять и сизый горизонт – предвестник будущей грозы. Поляна между околицей и болотом, служившая нам футбольным полем, казалась пустынной, давным-давно вымершей. Не слышно обычного гомона, ударов по мячу, хотя вся команда здесь – все в сборе, в полном составе, только умирают с тоски у покосившихся ворот. Видавшая виды, штопаная-перештопаная трёхклинка под чьей-то белобрысой головой. Солнце бодро слало свои лучи в разрывы облаков, тени которых наперегонки скакали через поле. Только нас взбодрить вряд ли кому под силу.

– Да-а, – ворчал Борька Калмыков. – Кажись, к ночи грозу надует.

– Старые кости ломит? – участливо спросил Серёжка Колыбельников.

Вовка Грицай усердно грыз ногти – он и ему нашёл «приветливое» слово:

– Не кормят дома?

– Пошёл ты… – огрызнулся Вовчик.

– Э-эх, тоска с вами, – Колыбеля лёг поудобнее, подперев скулу рукой. – Вон Ёршик идёт, сейчас чего-нибудь соврёт.

И спел, как обычно:

– Мама, я Ёршика люблю.

Мама, за Ёршика пойду.

Ёршик много выпивает, днями дурака валяет.

Вот за это я его люблю.

Виктор Ершов недавно из армии пришёл, пил и куролесил, на работу не спешил.

Вообще-то, на улице Серёжку Колыбельникова звали совсем не Колыбеля – это я так, чтобы понятно было – а звали его совсем даже непонятно – Гала. Не потому что у него было что-то общее с девочкой по имени Галя. Нет. Наверное, оттого, что он был черноволос, как галчонок. По крайней мере, младшего Колыбельникова Сашку все звали – Галчонок. А вот старшего их брата не дразнили никак, а просто – Вова. Он отслужил на подводной лодке «Челябинский комсомолец» и вёл себя очень даже солидно.

Кому как повезёт. Это в смысле прозвища. Моё Вы знаете. Вовка Грицай с некоторых пор стал полнеть, и его дразнили «Сало». Все ждали, когда он по упитанности Халву догонит. Но Вовчик застрял где-то в промежутке – не худой и не толстый. Просто он, как начинал играть, тут же потел и весь лоснился, будто от жира.