Радужный город - стр. 19
Черные петельки и завитушки на оранжевой поверхности бланка гласили: «Все имущество… на случай своей смерти я, Дмитрий Федорович… тысяча девятьсот семьдесят седьмого года рождения, завещаю… в равных долях дочери – Анастасии Дмитриевне и жене – Софье Аркадьевне…»
– Жене… – я глупо таращилась на бумажку. Слова по одному понятны, а в предложение со смыслом не складывались.
В прихожей засвистел райской птицей звонок. Валентина Алексеевна вздрогнула, но отправилась открывать, а я все смотрела на бумагу с гербом и не понимала, что происходит.
– Ну, что, она пришла?! – знакомый женский голос огласил весь коридор. – Вот отлично! Пойдем на кухню, посидим.
Я положила документ на закрытый ноутбук, и как зомби пошла на голос.
Маргарита Николаевна оказалась тучной, боевой старушкой в цветастом платье и большой вязаной шалью на плечах.
– Сонечка! – она вскочила при моем появлении и, подбежав, приобняла за плечи. – Присядь, дорогая. Ты ей показала завещание? – вопросила она замершую у старенькой раковины хозяйку. Та кивнула. – Ну, вот и отлично! Димка как чувствовал. Как знал! Помоги, Сонечка! Эта Светка – стерва та еще. Все под себя подгребет. А так, продадите квартиру, и внучке хватит, и вон Вале, где однушку, чтоб хоть на старости лет-то спокойно…
– Да ничего мне не надо! – Валентина Алексеевна уткнулась в платок.
Опять затренькал звонок, и вот тут я увидела настоящий испуг. Обе старушки застыли соляными статуями, с широко открытыми от ужаса глазами. Вскоре раздалась барабанная дробь в многострадальную дверь. Все присутствующие обратили свои взоры ко мне. Уходить тот, кто тарабанил, не собирался. А слово «жена» никак из головы не шло, я встала и направилась к двери. Маргарита Николаевна, не успела поймать меня за руку, и теперь обе бежали за мной. Я отстегнула цепочку и распахнула дверь.
На пороге стоял мужчина. Рядом с ним топталась невысокая, крашенная блондинка в белом пуховичке.
Наше трио воззрилось друг на друга, бабульки застыли далеко позади посреди коридора.
– Ты! – женщина, точно очнувшись, уперла руки в бока и с ненавистью воззрилась на меня. – Вот нахалка, а?! Ты посмотри, Сереж. Уже здесь!
– Светлана? – на всякий случай уточнила я.
– А то не знаешь! Это ж ты Диме насвистела, чтобы он дурное это завещание написал! А этот бухарик и рад был стараться. Тварь! – она рванулась ко мне, но была перехвачена своим спутником. Тот аккуратно приподнял яростно трепыхающуюся женщину и, подождав пока она успокоится, поставил на место.
– Остынь, – грубо оборвал он подругу голосом заправского курильщика. – А тебе, – повернулся он ко мне, – я так скажу.