Радужная вдова - стр. 27
Игнат протянул руку и почти дотронулся до ее груди. Но не коснулся ее.
– У тебя здесь две превосходные дыни.
– И на том спасибо. – Она теперь рассмеялась, потом пристально посмотрела на Игната. – Ты хоть что-нибудь помнишь?
– Когда вспомню – скажу.
– Ладно, не мучайся. Просто… мне было хорошо.
– После этого мы должны поцеловаться, а потом пожениться.
– Почему?
– Так бывает в кино. И еще детей нарожать. Ты, кстати, любишь кино?
– Почему утром ты не захотел меня?
– Это не ответ.
– А если ответ?
– Тогда я хочу тебя сейчас.
Игнат понял, что делает, когда уже прижал девушку к себе. Он с какой-то шальной веселостью подумал, что, наверное, до сих пор пьян или просто сходит с ума: внизу его ждет автомобиль и незнакомые люди, он одет в костюм, который стоит две его зарплаты, и теперь, словно действительно герой какой-нибудь дешевой эротической киношки, он за пару минут собирается трахнуть свою юную гостью. Великолепно! Прямо плейбой. Но в последнюю минуту он почувствовал бешеный прилив желания, почувствовал, как ее рука расстегивает пуговицы на джинсах и с силой сжимает его тело; он услышал ее стон и, не снимая очков, впился губами ей в шею. Ее кожа оказалась бархатной и чуть смугловатой. Девушка была в широкой юбке, и Игнат быстро стянул с нее черные трусики, провел пальцем по внутренней части бедра. Поднял ее ногу, снова прижимая девушку к себе, и опять же с каким-то веселым удивлением обнаружил, что она давно готова к любви.
– Сладкий, – прошептала девушка, и Игнат почувствовал, что по ее телу прошла волна легкой дрожи. Теперь он уже нежно коснулся ее груди.
– Две чудные дыни…
Игнат приподнял девушку; она была легкой, ее волосы пахли какими-то удивительными, неведомыми растениями, которые всегда распускались в конце мая на юге, – воспоминание, оставшееся от детства. Мышцы налились сталью, Игнат еще чуть приподнял девушку, они радостно улыбнулись друг другу.
– Развратница, – хрипло и низко произнес Игнат, понимая, что сладостный ком подкатил к горлу и теперь будет мешать говорить.
– Повтори это еще раз.
– У тебя не только две превосходные дыни, у тебя еще… – И он вошел в нее, вошел в ее горячее зовущее лоно. Потом отпустил руки, перестал ее поддерживать…
– О, маммаа… – простонала девушка, обнимая Игната за шею и пропуская его все глубже и глубже.
«Черт, я не мама», – подумал Игнат. Сладостный ком растаял. Вернулась прежняя, чуть циничная веселость.
…Она кричала довольно громко, и Игнату пришлось зажать ей рот, и она поймала губами его пальцы, а на полу, в ногах, путался и урчал Брынза.