Радужная вдова - стр. 22
Автомобиль стоял, и дверцы его не открывались. Несмотря на затемненные стекла, в салоне автомобиля можно было увидеть двух человек. На голове водителя возвышался картуз типа кепки Жириновского, а одет он был во френч, что делало его похожим на кондуктора спального вагона из детской книжки, хотя, возможно, именно так и должен был выглядеть водитель лимузина. Второй был в белой рубашке с чуть ослабленным галстуком, и, судя по всему, где-то внутри этой роскошной тачки должен был висеть его пиджак. Стекло водителя с тихим шепчущим звуком опустилось.
– Эй, пацаны, это дом восемнадцать, корпус два?
– Да, второй подъезд. Первый с той стороны.
– Хорошо.
Теперь ребята увидели, что водитель оказался рыжим. У него даже имелась жиденькая рыжая бороденка, придающая ему сходство с солистом группы «U-2», когда тот пытался походить на Ленина.
– А вы к кому, дяденька? – спросил Леха.
Но приятель тут же оборвал его:
– Тебе ж сказали – дом восемнадцать, корпус два!
Водитель усмехнулся:
– Смышленый мальчик.
Он извлек купюру, протянул ее:
– Сгоняй, возьми пару банок колы. Сдачу оставь себе.
Мальчик посмотрел на деньги:
– Леха, сгоняешь? Сдача – тебе…
Губы водителя расплылись в широкой улыбке.
– Правда, смышленый… – Он добавил еще купюру. – Сгоняй ты, но только чтоб вода была холодной.
Ребята обрадованно взяли деньги и понеслись в ближайший магазин.
– Пытаешься косить под Лютого? – спросил человек в белой рубашке.
Это был молодой крепкий мужчина с короткой стрижкой, живыми глазами и трехдневной щетиной, не придающей, однако, его облику небрежности, – скорее всего он тщательно следил за своей внешностью.
– В смысле? – поинтересовался водитель.
– Ну, я имею в виду, что это его манеры. Лютый так ведет себя. Ну, не знаю, как объяснить.
– Это он для меня Лютый, а для тебя – Владимир Ильич. Мы с Лютым вместе еще с Рижского рынка, а ты сколько работаешь? Без году неделя?!
– Ну вот, – молодой человек улыбнулся и примиряюще поднял руки, – наехал… Я ничего такого не имел в виду.
– Лютый – он золотой человек, – произнес водитель. – Умница. Где сейчас многие? Кого завалили, кто в бегах, а кто растерял все. Под жопой последний «шестисотый», а на бензин уже денег нету.
– Я тоже таких знал.
– Лютый – голова! И душа у него… – Водитель прищелкнул и кивнул. – Понял? Но для тебя он – Владимир Ильич. Пока… А там поглядим.
Этот новый улыбчивый парень в принципе водителю нравился, но иногда человека не вредно приструнить.
Много лет назад они с Лютым начинали с наперстков, крутили стаканы на Рижском рынке и «обували» лохов. Поролоновый шарик, спрятанный в руке, его вовсе и нет в стаканах – кручу-верчу, обмануть хочу… Водитель всегда работал «наверху», в «группе поддержки», Лютый поначалу вертел стаканы, потом стал организатором этого бизнеса. Как говорится, «связи с общественностью» – менты, администрация и так далее. Конечно, честно признаться, водитель всегда был на третьих ролях, и, может, сближало их прежде всего то, что оба, и водитель, и Лютый, были рыжими. Примерно в ту пору водитель впервые услышал об Игнате – Вороне, «лепшем корешке» Лютого (его формулировка). Друзья детства, чуть ли не из одной школы. И позже его имя не раз всплывало. В баньке да под водочку Лютый любил рассказывать истории о том, как они с Игнатом по молодости чудили, но самое удивительное, что живьем этого человека никто не видел. Поговаривали, что после армии пути-дорожки старых друзей разошлись; с Лютым все понятно, а тот вроде бы подался чуть ли не в спецназ. Толком никто ничего не знал – Лютый, если хотел, мог прекрасно хранить свои секреты. В застолье шумный, душа общества, но кто-то о нем очень метко сказал – Лютый, мол, говорун-молчун, никогда не скажет ничего лишнего, словно у него в голове компьютер. Такие дела.