Радужная топь. Ведьма - стр. 58
– Помоги, матушка-Землица, – прошептала княжна, позволяя суетящейся вокруг Ядзе поправить серьги и височные кольца, расправить по плечам ленты.
– Поможет, матушка-хозяйка, – утешала Ядвига, пряча блестевшие в глазах слезы. – Не так страшен князь, как о том болтают. А что стар, так то навязанному мужу в самый раз – глядишь, и докучать не будет…
От одной мысли об этой «докуке» по спине Эльжбеты прошла волна холода. Готовность покориться отцу, отдать себя Черному князю в обмен на защиту и процветание родного Бялого мяста исчезала с каждой минутой, как исчезает в жаркий день с досок крыльца пролитая вода.
Но не воротишь, не передумаешь, пролитого не соберешь… Вот он, Черный князь Влад, с отцом за столом сидит, беседу ведет, невесту ожидает.
А невеста ни жива ни мертва. Тут сколько щечки ни щипли, а страх выбелит, сколько бровки ни сурьми, а страдающего взгляда не скроешь.
Эльжбета гордо выпрямилась, поднялась со скамеечки. Укоротила взглядом разболтавшуюся Ядзю. Не ее ума дело – княжья «докука». А уж она, княжна Эльжбета, слово и голову держать умеет.
Высокая, стройная, как свеча, в зеленом, шитом золотой нитью платье, Эльжбета себе нравилась. На мгновение захотелось, чтоб посмотрел на нее сейчас Тадек. Взял за руку и уверил, что все она делает как надо. Что крошечное девичье горе – высыхающая под солнцем капля. Что благо людей, которые волей матушки-Земли под твою руку поставлены, чьи судьбы от тебя зависят, – благо людей выше.
Ядзя пошла вперед: сказать старому князю, что дочка готова, к столу выйдет. Мелькнула в дверях толстая русая коса с синей лентой. И Эльжбета осталась одна.
Словно против воли опустились плечи, поникла головка в нарядном уборе. Затрепетали ресницы.
А коли стар Черный князь? Если вино, дурной, жестокий нрав раньше времени превратили его в чудовище? Если он будет с ней жесток?
В приступе жалости к себе Элька прикрыла дверь, сунула руку за сундук, в котором когда-то в детстве хранила игрушки, а теперь – дорогие платья. Вытащила глиняный пузырек, запечатанный воском.
Уж если страшен князь, если невыносима станет мысль о замужестве, пойдет в ход «отсрочка» словницы Ханны.
Трясясь от страха, Эльжбета спрятала пузырек в широком рукаве. Не думала, на что ей три дня «отсрочки» – приведет Землица, станет думать. А сейчас сердце так колотилось в висках, что мысли путались, разбегались. И на смену им лезли из темных щелей страхи: один причудливей другого.
– Батюшка с гостем ожидают, – шепотом напомнила о себе из-за двери Ядзя. – Князь-батюшка благодушный очень, вина много пьет. А тот… все ухмыляется. И на личину не такое уж страшилище…