Радужная пандемия - стр. 38

Ночью не спалось. С начало мешали разговоры Ксюши и компании, потом храп одной из пожилых тёток и вонь чьего-то нижнего белья. Подушка казалась то слишком твёрдой, то слишком горячей. Затем, к бессоннице присоединилась головная боль. Уснуть мне удалось только под утро.

Мне снился лес. Я бежала по нему, продираясь сквозь заросли, обжигаясь крапивой. Серебряный свет луны вспыхивал в каплях росы, отражался на глянце берёзовых листьев. Под ногами хрустела трава, ухали совы. А я неслась вперёд, с ужасом понимая, что шаги за спиной становятся всё громче, что скоро, тот кто бежит за мной догонит. Он сильнее, он хитрее, и мне с ним не совладать. Запах травы и влажной почвы дурманит, по щекам бьют ветки, майская ночь дышит прохладой и свежестью. Моя нога подворачивается, я чувствую резкую боль и падаю. В нос бьёт запах полыни, и в этот момент мой преследователь настигает меня. Огромные руки поднимает моё тело с земли, пытаюсь взглянуть в глаза своего мучителя, но просыпаюсь.

– Врач? – хрипло расхохоталась Ксюша над моей неуверенной попыткой поставить её на место и напомнить о субординации.

Вместе с ней захихикала и её новообретённая свита, состоящая из четвёрки молодых женщин моего возраста и одной пожилой дамы, высокой, худощавой, с мышастыми кудряшками на яйцевидной голове и очками в роговой оправе. – Видали, девчонки, это недоразумение – врач. Терапевт в городской поликлинике, сидящий на приёме в тёплом кабинетике и глаз от бумажек не поднимающий. И скольких человек ты вылечила? Кого из пациентов ты можешь вспомнить?

Запахи зубной пасты, мыла, мочи и плесени смешивались, образуя чудовищный букет. И я в тот момент подумала о том, что туалет – не самое лучшее место для разборок. В памяти ещё была жива та чудовищная расправа, что учинили мне одноклассницы. Ксения – деваха крепкая, сильная, как телом, так и духом, властолюбивая и высокомерная, сама того не зная, играла с огнём. Ведь я могу сделать с ней то же самое, что сделала со Светкой.

– Сейчас врачи не те, – скрипнула яйцеголовая, кажется, её звали Антонина. Проскрипела и тут же с надеждой взглянула в сторону Ксении, ожидая одобрения.

– Не смеши наши тапочки, – пропела нежным голоском Юля, такая же маленькая и хрупкая, как я, но с большой грудью, которой она, безусловно, гордилась, раз предпочитала обтягивающие фигуру вещи. – Без медсестры врач – никто, он беспомощен, как малое дитя.

– Врач назначает процедуры, а медсестра- выполняет чёрную работу,

Теперь Ксюша надвигалась на меня, размахивая ярко-розовым полотенцем. Она – надвигалась, я – пятилась, убеждая себя, что все здесь – люди взрослые, что тут не школа, и валять по полу, макать головой в унитаз никто меня не будет. Вот только подсознание вопило об обратном, показывая яркие картинки моего детства, кровавые пятна на белом шёлке блузки, потёртые узоры на кафельной плитке, мусорное ведро на голове, свист и улюлюкание.