Радуга взаимности - стр. 16
Услышав свою фамилию, Олеся непритворно удивилась. Ее валентинка представляла собой сердечко, аккуратно вырезанное из обычного листа в клеточку, и согнутое пополам в виде открытки. На внешней стороне было написано ее имя, а внутри, аккуратным, почти каллиграфическим почерком, синей ручкой выведено пожелание: «Олеся, оставайся всегда такой же красивой и телом, и душой». По законам жанра подписи не было.
«Девчонки что ли пошутили», – подумала Олеся.
– Марин, твоя работа? – обратилась она к подруге и показала валентинку.
– Не… Я бы так не написала, это ж сколько нужно было каждую букву выводить? – удивилась Марина.
– Странно. Может Смирнов написал?
– Сашка? Таким подчерком? Да курица лапкой лучше напишет, чем Сашка.
– Да… Но больше некому… – задумалась Олеся.
– Ну, значит у тебя появился тайный поклонник, – радостно констатировала Маринка, – давно пора!
– Настолько тайный, что я даже предположить не могу, кто он, – отшутилась Олеся.
Марина получила вполне ожидаемую валентинку от Макса. Они несколько месяцев гуляли вместе, и по школьным меркам считались парой. Валентинка Марины была тоже самодельной, сделанной особо тщательно, из красной бархатной бумаги, приклеенной на жесткий белоснежный глянцевый картон. С оборотной стороны печатными буквами, фломастером, было написано послание в стихах, а рядом приютился крохотный розовый бантик из атласной ленты, под которым пряталась подпись в виде буквы «М».
Вскоре заиграла музыка и активная молодежь пустилась в пляс. Они водили причудливые хороводы, стремительно кружились парами, прыгали и хлопали в ладоши, устраивали ручеек. Другие, более застенчивые подростки, глядя на весь этот балаган, робко пританцовывали в такт музыке. Безудержное веселье, беспричинный смех и задор царили в актовом зале, временами сопровождаемые оглушительными взрывами лопнувших воздушных шаров.
Во время немногочисленных медленных мелодий танцплощадка значительно редела, и все же пять-шесть пар оставались в центре, романтически обнимая друг друга под «Wind of Change» Scorpions.
Олеся не сводила глаз с любимого Павла Ивановича. Он то приходил, то исчезал из зала, как будто намеренно ее дразня (это было не так, но Олеся не вполне адекватно оценивала действия учителя и многое принимала на свой счет). Она горячо желала оказаться в его объятиях, пригласить на медленный танец, однако паническая робость и страх его реакции сдерживали все ее несмелые порывы. Порой учитель был демонстративно, умышленно жесток по отношению к ней, кто знает, в каком сегодня он настроении, какую линию поведения избрал для себя на этот раз. Она помнила его пронзительно холодный, чужой голос на одном из классных собраний, и внутри пробежал неприятный морозец. Тогда их класс, сговорившись, дружно прогулял урок, объявив бойкот математичке. По заслугам, надо сказать. Но кто же признает, что дети правы? Нет. Прав всегда учитель. Математичка разревелась и побежала жаловаться Павлу Ивановичу на беспредел в его подшефном классе. А тот устроил разбор полетов, обвинив Олесю, старосту, в либеральности и потакании «революционным элементам». Она давно простила его и даже где-то поняла, между тем нравоучения и нотации не забыла, отдавая себе отчет в рискованности задуманного действия и в том, что она всего лишь одна из его рядовых, многочисленных учениц.