Радости моего детства - стр. 32

К восьми утра мы добирались до любимой бабушкиной дачи. Её полностью проржавевшие, составленные из прутьев ворота, замотанные пучком проволоки вместо замка, стоят и сейчас у меня перед глазами. Повозившись с проволокой, мы попадали на участок, а затем и в маленький спартанский домик, в котором не было ничего, кроме двух сетчатых кроватей, стульев и стола.

Деревянный пол слегка прогнил, стены цементные, окрашены в белый цвет. Окошки занавешены неизменно чистыми беленькими шторками ручной работы, на кроватях – самодельные матрасы и подушки, заботливо набитые пахучими сибирскими травами, которые немного колются, но всё равно приятно на них засыпать.

Родственники рассказывали, что когда мне было четыре года, домика на участке ещё не было, а его строительство только планировалось. Мама работала сутками на станции скорой медицинской помощи, поэтому стройматериалы – кирпичи и доски, закупленные и завезённые на участок, охранять ездили мы с бабушкой, поскольку кражи на дачах были явлением частым.

Мы жили там неделями в полевых условиях, спали в самодельной брезентовой палатке между стройматериалами, готовили на костре, мылись в бочках с дождевой водой. И ведь были счастливы. Я не плакал и не просился домой, будучи всецело окружён теплом и заботой своей бабушки.

Память продолжает хаотично преподносить светлые моменты пребывания в этом маленьком бабушкином мирке, расположившемся на шести сотках сибирской земли, приятные воспоминания прошлого, в котором, несмотря на лишения и неудобства, мы были вместе и счастливы. Только что сорванные бархатные листья чёрной смородины и мяты бабушка бросает в котелок, подвешенный над весело потрескивающим костром, ветерок тут же обдаёт нас приятным, ни с чем не сравнимым ароматом любимого дачного чая.

К чаю конфеты, печенье, разговоры. В полдень за чаепитием открываются красивые виды правого побережья Оми, с которого доносится свежий речной запах. Шмель настойчиво лезет в кружку, видимо, бабушка добавила в напиток немного мёда… Пока в работе перерыв, я бегу и залегаю в «викторию», поедая ягоду прямо с куста. Потом иду проведать малину и смородину, да и яблоню, если поспела. Оглядываюсь назад, бабушка уже работает, согнувшись над грядками. Не признавала бабушка Зина тяпок, больше руками полола, «так чище», говорила она. Я вздохну и пойду копать, чинить или собирать что-нибудь, поскольку очень уж не любил полоть и поливать.

…Вечером мы устали и взмокли, жара стояла целый день. Обмываемся в бочках с речной водой – благо на участке уже проведён водопровод с Омки. Потом я варганю костерок, а бабушка достаёт нехитрую снедь: варёные яйца, хлеб, сало, жареную курицу. Это почему-то почти всегда было на столе. Бабушка за пять минут варит «дачный суп» – лапшу в котелке, добавив туда тушёнку. Суп снимался с огня и щедро посыпался зеленью. Потом в углях костра мы обязательно пекли картошку, самое любимое бабушкино блюдо.