Радио Судьбы - стр. 88
Да, он понимал.
Мезенцев поискал в карманах деньги. У него было с собой рублей четыреста. Негусто. Хорошо, он поймает попутку, приедет в Ферзиково, расплатится с водителем, а что потом? Выйдет на центральную площадь и спросит: «Скажите, пожалуйста, где здесь живет Рита? Такая красивая девушка, похожая на маленькую птичку? Она еще прыгала сегодня с парашютом?»
И, если в этом Ферзикове живут пятьдесят человек или даже сто – он получит ответ. А если больше ста – то вряд ли. Ему казалось, что в Ферзикове живет больше ста. Намного больше.
«Ладно, это будет потом. Сначала мне нужно туда приехать. А еще лучше – догнать ее по дороге. Там, на месте, разберемся».
«Скажи честно, – требовал внутренний голос, – ты просто хочешь ее увидеть, правда? Очень хочешь еще раз ее увидеть».
«А даже если и так – что в этом плохого?»
«Ну, ладно, – досадливо фыркал голос. – Вот ты ее увидишь, и что дальше? Что ты ей скажешь? Надеешься, что из тебя вдруг забьет фонтан красноречия? Или надеешься на то, что ОНА тебе что-нибудь скажет?»
Да, Мезенцев больше надеялся на второе. Хотя понимал, что оснований для этого нет. Никаких.
«Я просто хочу убедиться, что с ней все в порядке. И все. И замолчи, наконец. Прекрати ЗВЕНЕТЬ!»
Из-за «горки» снова послышался шум мотора. Мезенцев вышел на середину шоссе и раскинул руки, словно изображал Сына Божьего, преданного распятию – смерти позорной и мучительной. И в какой-то степени это было так. Он был готов к распятию, с той лишь разницей, что ему было наплевать на ВЕСЬ мир, пусть спасается сам. Он хотел спасти (быть может, от надуманной угрозы) только одну девушку. Только одну – ту самую. «Носатую коротышку».
«МОЮ носатую коротышку», – поправил себя Мезенцев.
Он отступал по шоссе назад, опасаясь, что водитель не успеет затормозить. Но он знал, что не уйдет с дороги.
«Это не сложнее, чем прыгнуть с парашютом. Обычное дело. Обычное МУЖСКОЕ дело, капитан Некрасов. Нам ли с тобой это не знать?»
Из-за бугра, в мареве раскаленного воздуха, струящегося над асфальтом, показалась дружелюбная морда серого уазика. Лобовое стекло ослепительно сверкало на солнце, словно было сделано из чистого хрусталя. Посередине, между фарами, шли две неширокие оранжевые полосы. На крыше – «люстра» световой сигнализации, четыре синих проблесковых маячка.
Мезенцев и раньше видел такие машины – в Протвине и в Серпухове. Он знал, что это какая-то служба, но не знал точно какая. Не милиция, не «скорая», но тоже что-то очень важное. Именно то, что ему сейчас было нужно.
Он медленно отступал, раскинув руки. Уазик громко загудел, пытаясь согнать его с дороги, но Мезенцев только улыбнулся и покачал головой.