Радикальный удар - стр. 29
– Фамилия, имя, отчество…
Записав адрес прописки, Круглов откинулся на спинку стула и некоторое время молча разглядывал Селедина.
– Что? – не выдержал и спросил он.
– Вот смотрю на вас и думаю: росли в благополучной семье, родители инженеры… Окончили военное училище, служили, потом уволились, открыли свой бизнес… и превратились в сволочь. Или раньше таким были? Не понимаю. Что, вот если мне денег пообещать, я тоже на все пойду?
– О чем это вы? – с трудом ворочая языком, спросил Селедин.
– Да о том, за что вы скоро на весь остаток своей жизни сядете.
Слова Круглова были сродни рухнувшей на голову бетонной плите.
Селедину сделалось дурно, но он тут же взял себя в руки.
«Пугает. От силы лет пять, – постарался успокоить себя Константин. – И то, жена таких адвокатов наймет, что еще до суда все дело развалят».
– Взрывчатка, которую вы провозили в Москву…
– Я не возил! – возмутился Селедин.
– Возили, – цокнул языком Круглов и договорил: – Не исключено, что она использовалась при проведении террористических актов.
– Не может быть!
– Значит, признаете?
– Не признаю.
– И героин не провозили? – прищурился Круглов.
– Я спирт возил. Но он в медицинских целях закупался. – Селедин отвернулся и стал разглядывать корешки книг, стоящих на полках шкафа.
– Вы считали так, пока одна из бочек не лопнула, и ваш водитель по фамилии… – он заглянул в лежащую перед ним папку, – Ермолаев не обнаружил течь.
Следовать стал медленно отдаляться и темнеть, окно – меркнуть.
– Какой Ер…
– Это тот, который по версии следствия годичной давности странным образом погиб в автокатастрофе, – доносился голос уже откуда-то издалека. – Так что вариантов у вас немного…
– Я требую адвоката…
Селедину показалось, что это сказал его голосом кто-то другой.
– Ну, так что, будем сотрудничать? – прищурился Круглов.
– А подумать можно? – жалобно пропищал Селедин.
– Что? – От изумления Круглов даже приподнялся со стула.
Поняв, что сморозил глупость, Константин кивнул:
– Конечно… Только…
– Что? – насторожился следователь.
Селедин закусил нижнюю губу, лихорадочно соображая, как быть. До него наконец дошло, что как ни поверни, а лучше молчать. Или, по крайней мере, дать такие показания, чтобы никоим образом под подозрение не попал Мухарбек Хатуев. Тогда ему точно конец. А если Муху тоже взяли, и он сейчас сидит за стенкой и дает показания? Нет, буду стоять на своем: я работал с Малаховым и никаких людей больше не знал.
Чана с замиранием сердца прошел через проезд, в котором еще оставались следы состоявшегося накануне побоища. У стены были заметны брызги крови. Повсюду валялись растоптанные пуговицы от его рубашки, скомканный носовой платок, ватный тампон. По-видимому, приехавшим на «Скорой помощи» врачам хватило работы.