Ради тебя дышу - стр. 8
Едва утром следующего дня мутное солнце выкатилось из-за серых туч, Берни остановила лошадь у дверей большой кузницы. Поздоровавшись с еще заспанным подмастерьем, Берни велела позвать мастера Грэйва. Тот не заставил себя ждать, строго прикрикнул на зевающего парня и провел госпожу через всё здание, на большое деревянное крыльцо под навесом.
– Что вас привело сюда в такую рань?
– Война, – ответила она.
Косматые брови кузнеца взметнулись вверх, а потом нахмурились. Он поджал губы, прекрасно понимая, что у госпожи к нему серьезное дело, если уж она сама лично приехала.
– С кем воюем?
– Толком ничего не известно. Мартанэс объявил войну Залиману, и мы попали под раздачу, – пояснила она. – Из столицы пришел приказ о снаряжении обоза, наполненного провизией и оружием. Придется привлечь всех оружейников, подмастерьев, учеников и отправить к границе Западного графства мечи, копья, стрелы, луки, щиты. В общем, всё то оружие, что мы можем изготовить. И как можно скорее.
– Сколько у нас времени, госпожа? А, впрочем, это не важно.
Бернадетта согласно кивнула и оправилась отдавать распоряжения оставшимся работникам, к которым в той или оной степени относился приказ короля.
Спустя пятнадцать напряженных дней длинный обоз, состоящий из нескольких десятков тяжелогруженых телег, был отправлен в Западное графство. Если ничего их не задержит, они прибудут на место в назначенное время.
Чего стоило жителям поместья наполнить и снарядить этот обоз, знали только они сами. Все цеха работали не покладая рук днём и ночью в три смены. Сколько было перевернуто гор железной руды и переплавлено металла в мечи, доспехи, боевые топоры и прочее вооружение, невозможно сосчитать. Равно как и измерить, сколько метров особой плотной ткани для переносных шатров, было выткано и сшито. А то, что изрядная доля их продуктовых запасов в виде копченого и вяленого мяса и рыбы, муки, круп, сушеных фруктов и разнообразных напитков, была погружена на телеги, приводила Берни в состояние близкое к панике. К ней примешивалась невероятная злость на мачеху, которая не пожелала оказать посильную помощь, а только торчала в своей комнате, любуясь своими драгоценностями и нарядами и исправно спускаясь к завтраку, обеду и ужину. Но после Берни взяла себя в руки и велела всем работникам отдыхать сколько потребуется после почти рабского труда, чтобы потом с новыми силами приступить к работе и оценить, каково же их реальное положение.
В течение этих двух недель из дворца больше не было ни одного письма, хотя итак было всё понятно. Его Величеству в сложившейся обстановке не до простых смертных. Но также молчали и соседствующие со Щедрыми Низинами поместья, ограничившись лишь скупыми сердитыми отписками, что не начавшаяся еще война уже сделала всех голодными и нищими.