Рабыня - стр. 70
– Не хочу, – резко отрубила Майя и начала подниматься. – Если не можешь или не хочешь, так и скажи. Обойдусь. Не цаца какая-нибудь.
– Да нельзя сейчас оставлять все как есть! У тебя уже воспаление начиналось. Сейчас защиту даже восстановить нельзя. Через пару дней загнешься. А блокада сойдет, ты на стенку полезешь.
– Не полезу. Я под плетью звука не издала, как ни полосовали. Даже когда экзекутор мне спину до ребер раскроил, молчала. Только сознание потеряла. И тут выдержу.
– Ну и Единый с тобой! – Иллис резко надавила на грудь Майи. – Если так настаиваешь, я продолжу. Только потом чтоб с того света мне не снилась. Сама настаиваешь.
– Нужна ты мне на том свете! Дай что-нибудь в зубы взять. Когда пороли, научили, чтоб зубы не крошились.
Иллис сердито огляделась, увидела несколько деревянных палок толщиной в два пальца, валявшихся неподалеку, и, схватив одну, сердито поднесла ко рту Майи.
– Эта подойдет?
Майя молча зажала палку зубами и откинулась на спину.
Иллис все так же раздраженно заняла свое место и неуверенно посмотрела на нее.
Та только сильнее сжала зубы.
Следующие полчаса прошли довольно спокойно. Иллис, сосредоточившись на слишком тонких осколках, почти забыла о неумолимо приближающемся конце действия лекарств. Но когда поначалу мелкая дрожь сменилась первой судорогой, отдернула руки от раны и испуганно подняла взгляд.
Майя, судорожно вцепившись в ремень, тяжело дышала и смотрела в потолок широко раскрытыми глазами. Лицо было мокрым от пота, а деревянная палка в зубах уже заметно помята.
Почувствовав взгляд Иллис, Майя медленно перевела затуманенный болью взгляд на нее.
– Может, прекратим? Слушай, ну думай что хочешь. Только давай все остановим.
– М-м-м. – Майя замотала головой и с яростью посмотрела на Иллисиану.
– Ну ладно. Мне все равно. Сама захотела, дура.
Иллис снова наклонилась к ногам.
С этого момента учащенное дыхание, сдавленные стоны и дрожь во всем перенапряженном теле не позволяли Иллис сосредоточиться на своих действиях. Руки начали мелко дрожать, из-за боязни причинить еще большую боль, ее движения потеряли твердость, и все чаще неуверенно замирали над раной. Иллис начала нервничать.
Наконец, в какой-то момент, зацепив особенно глубоко спрятавшийся осколок, она, неловко потянув, не смогла его вынуть. Раздраженно зашипев, Иллис заново перехватила зажимом кончик обломка, стараясь его не сломать, и медленно потянула на себя. По ноге прошла волна особенно сильной судороги. Ремень, перехватывавший ноги на уровне колен, не смог удержать рывок. Нога резко дернулась, обломок легко вырвался, попутно разорвав ткани. Громкий вопль заставил Иллис отскочить от стола. Но крик резко прервался, а выгнутое дугой тело вдруг расслабленно рухнуло обратно. Испуганно охнув, Иллис нагнулась к лицу девочки и только тогда сообразила, что она потеряла сознание.