Работорговцы. Черный пролетарий - стр. 28
– Щас попрут, гниды офисные, – сквозь зубы пробормотал Лузга, сдвигая предохранитель обреза.
– Москвичей не жалей! – звучно приободрил Щавель войско. – Вправо бей, влево бей! – и ратникам стало весело на душе.
Новгородцы не делили манагеров на баб и мужиков. Смысла в том не было, ибо у манагера погана суть. Посмотришь на такого, родом из офиса, вроде бы человек – две руки, две ноги, одна голова, ходит прямо, но, приглядишься, так и не человек он вовсе, а цельная мразь. Галстук носит, землю топчет, небо коптит, мир позорит. Как такого не прибить? Поэтому, когда из всех строений сыпанули, как тараканы, манагеры и полезли через забор, их встретили разящие копья. Жёлудь с берега ручья методично доставал нечисть, не приближаясь настолько, чтобы оскверниться их ядовитой кровью, и даже снял опасного хипстера, прежде чем тот вспышкой говнозеркалки изловчился отнять чью-то душу.
В воротах распахнулась калитка и в неё сразу же влетела стрела. Манагер заблеял и упал на спину.
– Бей! – бросил Щавель огнестрельщикам, три пули моментально развеяли сбившихся у ворот погорельцев.
Пока манагеры ломились вглубь двора от страшной стреляющей улицы, огнестрельщики успели перезарядить. Однако не все эффективные умели учиться наступать на грабли один раз. На забор вскарабкалась и шлёпнулась на сю сторону, как жаба, уродливая беженка с опалёнными кудрями. Вскочила, позырила на омоновцев глазами насаженного на кол филина. Она была одета в платье с грязным подолом и мужские бордовые туфли.
«Где-то я её видел?» – подумал Коготь.
«Она, не она? Во шустрая, успела сюда добраться», – подумал Лузга.
«Вездесущая тварь», – подумал Щавель.
«Опять они», – подумала она, вскинула тонкую ручку, заголосила:
– Опричники, я Бомжена! Не стреляйте. Я ЖеЖенщина!
Посланники светлейшего князя отреагировали немедленно.
– Огонь, – решил не марать стрелу Щавель.
– Огонь! – повторил Лузга, выбрасывая над головой коня руку с обрезом и нажимая на оба спусковых крючка одновременно.
– Огонь!!! – заорали дружинники, и огнестрельщики на кураже разом выполнили приказ.
Тело Бомжены, изорванное пулями и картечью, отбросило к занявшемуся пламенем забору. Синтетическое китайское платье вспыхнуло, словно порох. Сочащийся из ран зеленоватый ихор потрескивал и чадил, подгорая на свой лад.
«Сколько боеприпасов на одну шалаву извели», – сокрушённо подумал Лузга, которого заботил постоянный дефицит пороха.
– Заряжай, – бесстрастно обронил Щавель, на душе которого появилось ощущение выполненного долга, но это оказалось лишним – больше со двора никто не выходил.