Работорговцы. Черный пролетарий - стр. 24
Споры возникали. Владимирские мужланы и их бабьё по причине врождённой ограниченности не всегда готовы были принять в неотъемлемую свою обязанность признавать хотелки образованного класса. Последний конфликт вышел из-за понаехавших. Первыми с Москвы ринулись эффективные. Неудивительно, что они не стали прозябать в шалашах, а при первой возможности нашли самый настоящий дом. Во Владимире возможность представилась в виде заброшенной избы с сараем и почти целым хлевом. Офисный коллектив под руководством тайм-менеджера самовольно занял пустующее строение и превратил его в сквот. Ещё не офис, но уже не обитель человеческая. Круглые сутки доносились оттуда слова на собачьем языке, проводились во дворе тимбилдинговые семинары, тренинги и даже как-то случился корпоратив! При таком ходе движа недолго оставалось до момента, когда пристойное, хоть и несколько подзапущенное место среди людей осквернится евроремонтом.
А потом повалили беженцы. Они шли транзитом в Великий Муром, но немало оседало в ночлежбище. С утра шли во Владимир побираться. Обездоленные слонялись по улицам, пробовали наниматься на работу, обивали пороги и всячески настораживали благопристойных владимирских мещан. С чердаков стало пропадать бельё, из погребов продукты. Неравнодушные интеллигенты устроили перед зданием городской администрации пикет с призывом благоустроить новое поселение и накормить всех голодных. На какие средства, интеллигенты не оговаривали и пускать шапку по кругу не спешили. Верили только, что их благородное требование, до которого не могли додуматься тупые чиновники, должно быть выполнено немедленно.
Манагерский сквот разросся за счёт крупных и мелких боссов. Его стали навещать владимирские манагеры, по такой нужде забив на работу. Свои тянулись к своим. Даже студентота взбодрилась и влилась в общественное движение, благо в вузах ради такого дела отложили экзамены. Преподаватели сами захаживали в сквот как к себе домой и, возможно, получали инструкции.
Вакханалия гуманизма продолжалась до позавчерашнего дня. Мелкие лавочники, у которых беженцы слямзили немало товару, подговорили сиволапое мужичьё, настропалённое жёнами, кои недовольны были наглыми попрошайками. Повод нашёлся – уличённые в воровстве гости города разбили лавочнику нос!
Толпа сердитого быдла вторглась в лагерь беженцев, разметала хлипкие постройки и погнала ссаными тряпками бесприютных москвичей прочь от Владимира. Городничий всеми силами стражи пресёк самоуправство и удержал жестокосердных мещан от пролития крови. Быдло вернулось в стойло. Ночлежбище было разорено. Обитатели его большей частью верно восприняли народный посыл и снялись в Муром, прочие заныкались по окраинам, а элиту приютил сквот. Манагеры были готовы потесниться, но ненадолго. Уступать насиженные места другим москвичам не горели желанием, а потому тайм-менеджеры провели расширенное совещание с владимирскими коллегами, на которое пригласили пастухов туземной интеллигенции.