Рабин Гут - стр. 53
Все сборище немытых недоумков еще не догадывалось о том, что скоро один из них станет инвалидом, поэтому громко засмеялось в ответ на эту шутку сомнительного достоинства. Попов на оскорбление ответить не мог, поскольку после забега был в состоянии только рот разевать, словно Киркоров под фонограмму. За него ответил Жомов.
И так взбешенный тем, что троих российских ментов держат в местных войсках за «духов», да еще услышав оскорбление в адрес, можно сказать, лучшего друга (после меня, конечно!), Жомов вышел из себя. И обратно возвращаться не собирался!
Ваня, конечно, в риторике не силен, поэтому времени на разговоры он тратить не стал, а просто стукнул местного остряка своим огромным кулачищем по лбу. Если взбесившаяся лошадь, пытавшаяся покусать Андрюшу, ошалела от жомовского удара, то нужно ли говорить, что стало с расшутившимся «дедом»? Он просто опустился на пятую точку и просидел так до конца зарядки.
Выглядело все происшедшее довольно убедительно для того, чтобы пресечь в корне все еще не высказанные шутки по поводу воинских достоинств новых рекрутов. Что было кстати, если учесть, как выглядели трое друзей на следующем виде утренней программы.
После пробежки местный сержант заставил все воинство делать упражнения бодибилдинга. То есть поднимать огромные камни, перетаскивать их с места на место, приседать с этими валунами. В общем, оторвался по полной программе.
Похоже, бриттским «дедам» эта часть зарядки была особо по душе, поскольку они принялись выполнять команды сержанта с особым рвением. Чего не скажешь о моих доблестных «сарацинах»! Нет, конечно, не все трое были одним лыком шиты. Жомов, например, управлялся с оружием пролетариата легко. Можно сказать, даже играючи. А вот Попов с Рабиновичем поменялись ролями.
Мой ненаглядный Сеня (к моему же великому стыду!) смог поднять только самый маленький из валунов, и то один только раз. Хотя, по-моему, и этого оказалось много! Андрюша же Попов прятал под складками жира некоторое количество мускулов. Он смог выполнить несколько силовых упражнений и даже зашвырнуть камень в фонтан, когда сержант потребовал у утомившегося Андрюши продолжить мазохистские истязания.
Однако самый большой сюрприз преподнес завтрак. Харчеваться нас повели не во вчерашний пиршественный зал, как наивно полагал мой Рабинович, а на задворки кухни. В армейскую столовую, сильно смахивающую внешним видом на хлев. Это бы еще ничего, если бы Попов не увидел то, чем троих друзей собирались кормить: на дне глиняной миски, небрежно брошенной ему разливальщиком, оказалась овсяная каша!