Пышка для чудовища - стр. 27

Мне остается стоять как под гипнозом, глядя в глаза короля. В них целый калейдоскоп эмоций  — удивление, настороженность и интерес.

— Терпеть не могу человеческую еду, — он смотрит на тарелку с бутербродами. — Тем более, сегодня я уже утолил свой голод.

— Вот и здорово, мне больше достанется, — продолжаю я.

Что за чушь я несу? В смысле – он не любит человеческую еду? По чавканью за ужином этого точно не было заметно.

— Предпочту душу. 

— Не-не, мне моя пока еще нужна, — тут же отзываюсь я. — А где мой слуга?

— А, этот паренек с печальными глазами? — он цокает зубами, а я нервно ежусь. — Он куда-то сбежал. 

Позади меня фырчит Бэлла.

— А ты та, что опоздала сегодня к ужину? — он вновь осматривает меня. 

— А вы тот, кто пугает участниц отбора по ночам? Поэтому они не должны выходить ночью? 

— Это для их блага, — вежливо отвечает он. — Я здесь хозяин, значит, правила мои. Но ты ешь, ешь.

Он кивает на тарелку. А я что? Как бы ни было страшно, но желудок-то требует еды.

Беру еще один бутерброд. 

— Пока есть возможность, — добавляет король, когда я делаю надкус.

Резко отклоняется, когда кусок летит ему в лицо.

Хмуро смотрю на него.

— Еда не отравлена, — усмехается он. — Еду для слуг вообще редко травят. 

Я пожимаю плечами. Для слуг так для слуг. Мне-то что? Колбаса – она и в другом мире колбаса. 

Мне кажется, или тьма немного отступает от меня? По крайней мере, те холодные щупальца больше не витают в воздухе рядом со мной. На плечо запрыгивает белочка. 

Светящиеся красные глаза с интересом смотрят на мое животное. 

— Призванная адская белочка, — он вновь тянет ко мне щупальца. 

Бэлла испуганно прячется ко мне в волосы, а я пытаюсь вжаться в столешницу. 

— О, что ты так боишься? — вкрадчиво спрашивает он. — Я пока не собираюсь тебя пугать.

— Я не боюсь.

— Тогда почему дрожишь?

— Это белочка. Не все же животные любят, чтоб их трогали, — возмущаюсь я. 

Бэлла высовывает морду и тоже одобрительно фыркает. 

— Хорошо-хорошо. 

— То есть из-за того, что ты бродишь в таком виде по замку, никто не должен выходить из покоев? — спрашиваю его.

— Да. Должно же у меня быть свое личное время, не обремененное чужим вниманием? 

— Логично.  

— Тем более, это другим запрещено гулять по ночам в целях их собственной безопасности. 

— Ну, да, я когда тебя впервые увидела, тоже очень сильно испугалась, — шучу я.

Хотя его до сих пор боюсь. Он вполне милый, если не тянет свои щупальца ко мне. 

— Я чувствую твой страх. Пока ты меня боишься — ты под защитой, — говорит он, а уголок его губы вновь поднимается.

— То есть если я боюсь, то ты меня не тронешь?