Пылающий берег - стр. 2

Майкл услышал эти шаги, – видимо, было позже, чем ему казалось. Снаружи у палатки Биггс негромко выругался, наступив в лужу, и его ботинки издали негромкий непристойный звук, чавкнув в грязи. Его сигнальный фонарь светил сквозь брезент, когда Биггс нащупывал откидное полотнище; наконец он, согнувшись, вошел в палатку.

– Пора вставать, сэр…

Его тон звучал бодро, но говорил он негромко, проявляя вежливость по отношению к офицерам в соседних палатках, тем, кому не предстоял полет этим утром.

– Ветер повернул к юго-юго-западу, сэр; в общем, прекрасным образом прояснилось, да. Звезды видны над Камбре…

Биггс поставил принесенный им поднос на упаковочный ящик и засуетился, собирая одежду, которую Майкл накануне вечером разбросал по дощатому настилу.

– Который час?

Майкл изобразил целую пантомиму, делая вид, что выбирается из глубокого сна, зевая и потягиваясь так, чтобы Биггс не смог догадаться о целом часе ужаса и легенда о Майкле не оказалась запятнанной.

– Половина шестого, сэр.

Биггс наконец собрал всю одежду и вернулся к койке, чтобы подать Майклу толстую фарфоровую кружку с какао.

– А лорд Киллигерран уже встал и сейчас в столовой.

– Этот чертов парень выкован из железа! – простонал Майкл.

Биггс подобрал с пола под койкой пустую бутылку из-под виски и поставил на поднос.

Майкл выпил какао, пока Биггс взбивал в мисочке пену для бритья. Затем тот держал перед Майклом полированное стальное зеркало и фонарь, когда Майкл брился опасной бритвой, сидя на койке и накинув на плечи одеяла.

– Какие ставки? – спросил Майкл.

Его голос прозвучал гнусаво, потому что он держал себя за кончик носа, приподнимая его, чтобы побрить верхнюю губу.

– Ставят три к одному на то, что вы с майором разобьете их в пух и прах.

Майкл вытер лезвие бритвы, обдумывая это. Сержант-механик, записывавший ставки, до войны держал собственную букмекерскую контору на ипподромах в Аскоте и Эйнтри. Он вполне мог решить, что имеется один шанс к трем за то, что или Эндрю, или Майкл, или они оба будут мертвы к полудню, и тогда никаких выплат.

– Это уже слишком, тебе не кажется, Биггс? – спросил Майкл. – Я имею в виду, оба они, а?

– Я поставил на вас половину жалованья, сэр, – возразил Биггс.

– Помоги тебе Бог, Биггс, поставь и за меня пять фунтов.

Он показал на кошелек, лежавший рядом с его часами, и Биггс достал из него пять золотых монет и сунул их в карман. Майкл всегда ставил на себя. Он играл наверняка: ведь если он проиграет, то в любом случае переживать ему не придется.

Биггс согрел над лампой бриджи Майкла и подал ему, и Майкл прямо из-под одеяла нырнул в них. Пока он заправлял в бриджи нижнюю рубашку, в которой и спал, Биггс продолжил сложную процедуру одевания своего командира, чтобы защитить его от смертельного холода при полете в открытой кабине. Поверх рубашки был надет шелковый жилет, две плотные шерстяные рыбацкие фуфайки, потом кожаная безрукавка и наконец армейская офицерская шинель с полами, обрезанными так, чтобы они не мешали управлять самолетом.