Пылающие сердца - стр. 7
Вот и сейчас. Я украдкой оглядываюсь: вдруг где-нибудь стоит включённый телефон и снимает сцену прощания с мужем!
– Все, пока! – смотрю на часы, ещё раз целую жену.
– Когда ты вернёшься? Завтра утром?
– Нет, у меня ещё консультация в поликлинике, потом обход больных в отделении, плановые операции. Если ничего экстраординарного не случится, буду дома завтра к семи вечера.
– Это так долго! – жена капризно поджимает губы.
– Ну, не скучай, моя птичка, не скучай, – я достаю кредитную карту, едва сдерживая вздох: до зарплаты ещё целая неделя. – Сходи сегодня в клуб с подружками.
Выгода двойная: Лялька отвлечется, и я на дежурстве дергаться не буду.
– Женька, ты прелесть! – пронзительно взвизгивает жена. Слёзы на ее глазах мгновенно высыхают, щеки от радости пылают ярче. – Можно оторваться по полной?
– Кути, что с тобой поделаешь! – вздыхаю я, прикидывая, сколько мне нужно взять ночных смен, чтобы залатать дыру в бюджете, которая обязательно образуется после развлечений моей птички.
Оля выросла в семье бизнесмена, не зная ни в чем отказа. И до сих пор ее мама поджимает губы, как только услышит, сколько получает зять-врач. И хотя я тоже не бедствую, леди Маргарите мой доход кажется крохами, поэтому она периодически промывает мозги своей дочери, намекая, что та выбрала не того человека в спутники жизни. Но Лялька стойко держится. Даже отказалась от спонсорской поддержки родителей.
– Пока, не скучай. Ты приготовишь мне мясо по-французски?
Это было единственное блюдо, с которым жена справлялась на «ура».
– Опять? А может, закажем еду из ресторана? Или сходим туда? Я позвоню.
– Не выйдет, дорогая. До зарплаты ещё целая неделя. Выбирай: поход в клуб или завтрашний ужин в ресторане, – я протягиваю руку за кредиткой.
– Поняла, я все поняла, – смеется Лялька и прячет карточку за спину, – будет тебе мясо по-французски.
Сидя в машине я прокрутил в голове наш разговор и понял, что в очередной раз попался в ловушку жены. Она уже несколько раз намекала, что ей очень хочется пойти в клуб, и ловко хитростью заложила мне в мозги программу: надо отпустить. А утреннее представление бедной, брошенной овечки было направлено на то, чтобы ее просьба сработала.
– Вот хитрюга! – вырвалось у меня, но совершенно беззлобно.
Сердце наполнилось теплом. Я включил музыку и откинулся на спинку кресла. Макс Вертиго пел о том, что он вернется к любимой. Руки автоматически поворачивали руль, глаза следили за дорогой, но ритм песни заводил, заражал меня.
И вот я уже раскачиваюсь в такт музыке и ору припев вместе с певцом: