Пылающие сердца - стр. 36
– Что-то интересное? – спрашиваю я, кивая в сторону телевизора: так не хочется спускаться в суматоху неотложки!
Звук приглушен, на экране суететяся какие-то люди. Вот мечется светловолосая девушка с короткой стрижкой. Ее лицо перекошено ужасом, она в панике. Камера выхватывает то ее глаза, наполненные слезами, то искривленный в крике рот.
Следующий кадр – репортер, которая о чем-то рассказывает. Потом появляется девочка. Она бросается в объятия блондинки, а та исступленно целует малышку.
Нина Андреевна улыбается и смотрит на меня. У нее какое-то просветленное и счастливое лицо.
– Представляешь, девочка сбежала из детского сада. Весь день ее разыскивали и нашли. Даже не верится, что так дружно сработали телевидение и полиция.
– А понятно. Ну, я пошел.
– Давай! – медсестра поднимает вверх кулак. – Удачи.
Я вызываю лифт, спускаюсь вниз и издалека вижу ту самую девушку, которая только что мелькала на экране телевизора. Удивленно качаю головой: надо же! Оглядываю неотложку: на стуле у стола приемной медсестры сидит и девочка. Я запомнил ее по яркому бомберу с портретом Русалочки на груди.
Блондинка нервно вскакивает с места и кричит:
– Где же кардиолог?
– Я здесь.
Она оборачивается: покрасневшие от слез глаза в упор смотрят на меня. Я даже не вижу, какого они цвета, настолько расширены зрачки. Женщина измотана. Еще бы: целый день занималась поисками дочери, а тут и маме плохо стало. Не каждый человек выдержит такое испытание.
– Пожалуйста, доктор, спасите мою маму, – она бросается ко мне, сложив в мольбе руки.
Я недовольно хмурюсь, хорошо, что под маской не видна моя гримаса. Не люблю, когда всякие истеричные особы лезут под руку. Занималась бы лучше ребенком, чтобы он опять какой-нибудь номер не выкинул.
– Девушка, не паникуйте. Отойдите! – говорю, возможно, резко, но и нянчиться с ней мне недосуг.
Я сажусь на стул рядом с кроватью пациентки. Она выглядит плохо. Дыхание поверхностное, губы тронуты синевой. Женщина в сознании, но взгляд блуждает по сторонам, словно ищет кого-то. Вот он натыкается на лицо дочери, ресницы вздрагивают. Плохо дело. Женщина совсем слаба.
– Я вас сейчас послушаю, – говорю ей, доставая стетоскоп из кармана. Она едва заметно кивает.
Расстегиваю блузку и подношу стетоскоп к ее груди.
– Евгений Михайлович! Там...
Оборачиваюсь на крик: из другого конца приёмного покоя ко мне бежит медсестра Света. Ее глаза круглые от ужаса. Губы трясутся, а лицо перекошено.
– Что случилось?
Моя рука замирает, не успев коснуться кожи пациентки.
– Там... там...
Я смотрю в том направлении. Палец Светы показывает на каталку, на которой лежит девушка-блондинка. Ее одежда перепачкана кровью, руки бессильно болтаются, как у сломанной куклы.