Пылающие короны - стр. 5

знаю, что Кэм испек вкусный шоколадный торт. И если вы скажете, что вас прислала я, и принесете ему чудесных слив, чтобы он сварил джем, уверена, он даст вам по кусочку торта даже перед ужином. – Роза улыбнулась, когда дети оживились от радости, вот и Мари, казалось, забыла о своей грусти. – Вы можете сказать, что это указ королевы Розы.

– Спасибо, королева Роза, – поблагодарила Тильда, которая явно сожалела о своей недавней вспышке.

– И ты должна извиниться перед Мари, – добавила Роза.

– Извини, Мари, – сказала Тильда, присаживаясь рядом с ней на корточки. – В следующий раз я покажу тебе, как отбить сливу, хорошо? Готова поспорить, ты сразу же поразишь меня!

– Тильда, я совсем не это имела в виду, – застонала Роза. Но Тильда уже не слушала. Она взяла Мари за руку и побежала с ней во дворец.

– Пошли! – бросила она через плечо. – Поедим торт!

– Вы забыли сливы! – крикнула вслед Роза, но дети уже убежали, их смех звенел в воздухе, сливы и слезы были забыты.

Роза покачала головой и улыбнулась, поднимая сорванную сливу. Она была спелой и мягкой, и у нее возникло непреодолимое желание откусить от нее. Она предвкушала взрыв сочной сладости, но, когда зубы вонзились в фиолетовую мякоть, рот наполнился кислым привкусом.

– Фу! – Она выплюнула кусочек и посмотрела на то, что, по ее мнению, было идеальной сливой.

Она оказалась гнилой и мучнистой. Из мякоти выползла гусеница. Роза зашвырнула сливу так далеко, как только смогла. Ее пробрала дрожь, но она стряхнула ее.

Дрожащей рукой она сорвала сливу с ближайшего дерева. Хотя она выглядела красивой и спелой, едва надкусив ее, девушка поняла, что и эта тоже гнилая. Чувство глубокой тревоги пронзило девушку. Пока Роза стояла в саду, пытаясь разобраться в этом внезапном и странном явлении, пошел дождь. Тяжелые и твердые капли падали на кожу. Роза поспешила обратно во дворец, но дождь превратился в ливень, и она промокла до нитки.

Роза пыталась убедить себя, что это пустяки, всего лишь две гнилые сливы и неожиданный весенний ливень. Это не знак, а испорченные фрукты и дождь – ничего больше.

«Будь благоразумной, – приказала она себе, прячась во дворце. – Не бойся такой глупости».

Но даже вернувшись в спальню и приняв обжигающе горячую ванну, она не могла унять дрожь, а во рту все еще ощущался противный привкус.

Рен стояла на берегу озера Карранам, пытаясь стереть мурашки с рук. Вода подернулась янтарной и золотой рябью, освещенная угасающими лучами солнца. Был первый день весны, на ветру довольно прохладно. Озноб пробирал Рен до костей. Но это стало привычным еще задолго до сегодняшнего дня.