Пятый пункт. Межнациональные противоречия в России - стр. 35

Я избрал своего рода девизом этой статьи отмеченное духом величия (не побоюсь столь ответственного слова!) стихотворение Марцелиюса Мартинайтиса «Ночь у Жемантийца[3] Кукутиса» – стихотворение, в котором Литва предстает как трагическое сердце мира, мира во всей полноте его пространства и времени. Да, эта столь малая Литва поэтически утверждена как центр всей мировой трагедии – и без такой основы творческого сознания рождение истинного Поэта невозможно…

Как-то В. Сарнов не очень продуманно написал, что, мол, Осип Мандельштам, оказавшись в 1934 году в ссылке, «страшно перестроился» и поверил в величие судеб русского народа, что и привело его как поэта к печальным последствиям (см. «Огонек», № 47, 1988).

Однако еще за двадцать лет до своей ссылки Осип Мандельштам писал, что «русский народ единственный в Европе не имеет потребности в законченных, освященных формах бытия» и вносит в европейский мир «необходимости» высшую «нравственную свободу, дар русской земли, лучший цветок, ею взращенный. Эта свобода стоит величия, застывшего в архитектурных формах, она равноценна всему, что создал Запад в области материальной культуры». Без этой закваски русского мессианства поэзия Осипа Мандельштама безусловно немыслима, и только штампованное сознание, тупо ищущее везде жупел «мессианского национализма», не видит этого.

Те, кто сегодня поносит Россию, – прямые наследники певцов Беломорканала, представители – воспользуюсь появившимся на страницах «ЛГ» словечком – «тухляндской литературы» (употребивший сие словечко, конечно, не хотел обозначать им себе подобных; но здесь совершенно уместно напомнить евангельское «ты сказал»). «Тухляндцы» пытаются, допустим, цепляться за Пастернака, но ведь он справедливо сказал о своей творческой цели в 1959 году, на пороге смерти:

И последнее. Стреляный много наговорил об «имперской» сущности России. Но его суждения не выдерживают никакой критики, поскольку все они исходят из совершенно несостоятельного положения, согласно которому на свете будто бы есть «имперские» по самой своей природе нации. К таковым, по его мнению, принадлежат русские и немцы.

Это могло произвести впечатление только или на совсем необразованных, или же на слишком забывчивых читателей. Не надо уходить далеко в глубь истории, чтобы вспомнить о Французской, Британской, Австрийской, Турецкой, Китайской, Японской и других империях, всецело соответствующих этому понятию. Возникновение той или иной империи определяется соотношением сил в данном регионе или мире в целом. «Негативная» суть любой империи в том, что ее политика основана на силе, а не нормах права и договорах; национальное «своеобразие» тут совершенно ни при чем, ибо «во главе» империй оказывались в ходе истории десятки самых различных народов мира.