Пятнадцать жизней Гарри Огаста - стр. 43

Войдя, Винсент с сопением опустился в старое кресло, стоящее у камина, и, прежде чем я успел устроиться напротив, с ходу заявил:

– Позволить философам применять их банальные аргументы к теории множественной вселенной означало бы подорвать целостность современной научной теории.

Чтобы выиграть время и успеть обдумать ответ, я потянулся за стаканом и бутылкой шотландского виски. Преподаватель внутри меня вступил в бой с искушением выступить в роли адвоката дьявола – и проиграл.

– Верно, – сказал я. – Согласен.

– Теория множественной вселенной не имеет никакого отношения к индивидуальной ответственности за те или иные действия, – продолжил Винсент. – Она всего лишь является частью парадигмы, базирующейся на теории Ньютона, согласно которой, в частности, любому действию всегда есть равное ему противодействие. А также на концепции, утверждающей, что если абсолютного покоя не существует, невозможно понять природу элементарных частиц.

Винсент говорил с такой горячностью, что я, желая успокоить его, снова кивнул и сказал:

– Тоже верно.

Брови Винсента раздраженно задвигались. У моего собеседника была странная особенность – в разговоре он выражал свои эмоции исключительно с помощью бровей и подбородка, в то время как остальные части лица оставались практически неподвижными и бесстрастными.

– Тогда почему вы потратили пятнадцать страниц вашей последней научной работы на обсуждение этических аспектов квантовой теории?!

Я отхлебнул виски и стал ждать, когда брови Винсента займут исходное положение. Когда это наконец произошло, я заговорил:

– Вас зовут Винсент Ранкис. И я знаю об этом только потому, что когда университетский сторож сделал вам замечание за то, что вы ходите по газону, вы представились именно так. Помнится, вы тогда сообщили сторожу, что в будущем его должность станет предметом насмешек новых поколений студентов и преподавателей, а затем ее вообще упразднят. На вас тогда, если я не ошибаюсь, была эта же рубашка оливкового цвета. Что же касается меня, то я в тот момент, по-моему, был одет в…

– На вас была голубая рубашка, серый костюм и серые носки. Вы очень быстро шли по направлению ко входу, из чего следует, что вы опаздывали на лекцию.

Я бросил на Винсента еще один взгляд, на этот раз более пристальный, и отметил все детали его внешности и поведения, на которые уже обратил внимание раньше, но на бессознательном уровне. Потом сказал:

– Очень хорошо, Винсент, давайте обсудим этические моменты и научный метод…

– Тут нечего обсуждать. Этические нюансы носят субъективный характер, а научный метод верен.