Пятнадцать жизней Гарри Огаста - стр. 32
– А если бы вам все же пришлось убить меня, как бы вы это сделали? – спросил я. – Вы сделали бы это быстро?
– Скорее всего да. Какие бы небылицы ни распространяла о нас ваша пропаганда, мы вовсе не варвары.
– А вы могли бы убить меня во сне?
На лице моего собеседника промелькнул испуг.
– Было бы лучше всего, если бы нам удалось сделать так, чтобы ваша смерть была безболезненной и выглядела бы как естественная. Если вы будете бодрствовать, вы наверняка попытаетесь оказать сопротивление и на вашем теле останутся следы борьбы. А борьба за сохранение собственной жизни – это неприемлемая вещь для монаха, даже если этот монах – империалистическая свинья. Скажите, вы ведь… не империалистическая свинья, правда?
– Я англичанин.
– Есть хорошие англичане – например, коммунисты.
– Но я вовсе не коммунист.
Синь принялся жевать нижнюю губу и осторожно оглядывать стены моей хижины, словно сквозь ее бамбуковые стены вот-вот должен был просунуться винтовочный ствол.
– Я все-таки надеюсь, что вы не империалистический агент, глубокоуважаемый сэр, – снова заговорил он после паузы, понизив голос. – Мне приказали собрать материалы, свидетельствующие против вас. Однако все, что мне удалось о вас выяснить, говорит о том, что вы – всего лишь безобидный сумасшедший со старомодными взглядами на жизнь. Если выяснится, что вы все-таки шпион, у меня могут быть неприятности.
– Я совершенно точно не шпион, – заверил я моего собеседника.
Лицо Синя выразило явное облегчение.
– Спасибо, сэр! – воскликнул он, вытерев рукавом пот со лба, и принялся бормотать извинения за то, что позволил себе столь непристойный жест в моем присутствии. – Я и сам думал, что это маловероятно, но необходимо все делать добросовестно, особенно в такие времена, как сейчас.
– Хотите выпить чаю? – предложил я.
– Нет, благодарю вас. Меня могут обвинить в том, что я нахожусь в панибратских отношениях с врагом.
– Вы же сказали, что не считаете меня врагом.
– С точки зрения идеологии вы человек совершенно испорченный, – поправил меня Синь, – но при этом безвредный.
Сказав это, он снова поклонился, встал и направился к выходу.
– Мистер Синь, – окликнул я его. Он остановился у самой двери и обернулся с видом человека, который очень не хочет, чтобы ему поручили решение еще одной трудной задачи. – Видите ли, я бессмертен. Точнее, я рождаюсь, живу, умираю, а затем рождаюсь снова. При этом я всякий раз проживаю более или менее одну и ту же жизнь. Вашему правительству известно о подобном явлении что-то такое, что может представлять интерес для меня?