Пятна - стр. 25
«Там большая община, сильная. Человек триста, не меньше. Хорошо устроились: земли много, бетонный забор по периметру, крыша над головой есть. Только в конюшни, наверное, заглядывают исключительно в чумных халатах. Чистые…»
Ипподром превратился в сплошной огород, ни одной лошади там, конечно, не осталось. Половину земли засадили картофелем, морковью, капустой, луком, свеклой, а вторую половину заняли теплицами с другими овощами. Ипподромовцы почти полностью обеспечивали себя продовольствием, а то что не могли вырастить, покупали у других общин.
Хирург сплюнул с крыши и посмотрел вниз. У подъезда суетились три собаки, обнюхивая свежие следы человека. Вдруг что-то загудело позади. Доктор обернулся и приставил ладонь ко лбу. Серая точка на небе двигалась прямо на него, быстро приближаясь с грозным рокотом. Хирург на всякий случай убрался с крыши и затаился на лестничном пролёте. В «вертушке» мог сидеть и стрелок, ему ничего не стоило превратить подозрительного человечка в фарш. Пронесло. Вертолет, разрубая воздух винтами, с грохотом пролетел над недостроенной высоткой.
«Давненько авиацию я не видел. Значит, кто-то важный к нам пожаловал», – предположил Хирург, спешно спускаясь вниз.
Бродяги в вагончике тоже проснулись от шума, задрав голову на пороге своей убогой хибары, они провожали вертолёт мутным похмельным взглядом. Разглядев вдалеке ночного гостя, распухшая физиономия Кости чуть подобрела:
– Вот и доктор Айболит, он с чекушкой к нам спешит. Приходи к нему лечиться, даст всегда опохмелиться!
– А я думала, он свалил, – Любаша не оценила поэтический талант кавалера и ушла в бытовку спать дальше.
Кочерга отошел шагов на десять, справил нужду, а затем принялся за костер. Когда Хирург вернулся, вода уже грелась в черном от сажи котелке.
– Добра утра, док! Чифирнём?
– Благодарю, но я только зеленый пью.
– Ишь какой, дело твоё, – Костя смачно харкнул в сторону, – жратвы мало осталось, надо сегодня пошукать по домишкам.
– Сколько тебе осталось, как думаешь?
Неожиданный вопрос заставил Кочергу вздрогнуть:
– А тебе-то чего? Сколько есть – все мои!
– Ты давно заразился? Судя по цвету пятен раньше, чем твоя подружка. Она месяца два назад, верно? – продолжал допытываться Хирург, точно принимал пациента в кабинете.
– Три. Любка – три месяца, я – полгода, – холодно ответил Костя.
– Полгода…, – повторил доктор с той интонацией, когда больным оглашают смертельный диагноз.
От ледяного голоса собеседника Кочерга вдруг сжался в комок. Он сам не понял, чего так испугался, но мелкая дрожь под коленками заставила его немедленно сесть. Бродяга знал, что обречен. Поэтому он и напивался каждый день, чтобы приглушить ужас неизбежности. Страх костяной рукой хватал его за горло, а алкоголь хотя бы отчасти разжимал эти тиски.