Пять невест и одна демоница - стр. 45
Появилось ощущение, что и море предало.
Но нет.
Идут. Ровно. Спокойно. Уверенные, что ничего-то им не грозит.
– Твари, – проворчал Ворон, стискивая рукоять короткого клинка. И некогда прикормленный кровью, ибо был Ворон воином и застал еще те времена, когда окрестные воды принадлежали Островам, тот отозвался. Эхо силы Брунгильда тоже ощутила.
– Помолчи, – буркнул отец.
Первое слово, произнесенное им с утра. Брунгильда покосилась. Стоит. Прямой и могучий, высокий, как та вот корабельная мачта. Плечи его по-прежнему широки и плащ из шкуры морского змея лежит на них. Он невыносимо тяжел, этот плащ, как и костяной венец. И отец с радостью бы отдал его.
Было бы кому.
Не было.
Брат слишком юн. И может статься, что не доживет он до тех дней, когда сумеет удержать тяжелый клинок. Хотелось есть.
Безумно хотелось есть.
И не только ей. Взгляд Ворона тоже был голодным. И те, другие, устремленные на корабль, в недрах которого должно было скрываться столь необходимое им зерно.
Но вот шлюпка коснулась дна. Море брызнуло пеной и отползло, а нога в высоком кожаном сапоге продавила песок. Человек, выбравшийся из лодки, был невысок, полноват и нехорош собой. Он явно не привык ни к шлюпу, ни к морю и теперь не мог скрыть своего раздражения. Он крутил головой, кривился и губы его шевелились, словно он разговаривал, а с кем – не понять.
Брунгильда разглядывала его… пристально.
Пожалуй.
Он?
Или тот, другой, который выбрался следом. Он похож на первого лицом и этими вот чужими белыми волосами, которые они носят, сверху посыпая мукой. И еще нарядом, довольно-таки нелепым.
И лицом.
Правда, тот, другой, выглядит молодым, но он слаб. И Ворон вновь не сдерживает плевка.
– Доброго дня! – Торвальд первым сделал шаг навстречу гостям.
А из лодки выбирались другие люди, одетые менее нелепо. И при оружии. Они оглядывались с опаскою, явно не испытывая особого доверия. И Брунгильда подумала, что не так уж далеки были времена, когда головами подобных гостей украшали стены общинного дома.
– Доброго, – тяжко выдохнул старший, обмахиваясь пятерней. – Жарко у вас. Я и не думал, что так жарко.
– Это днем, – пояснил Торвальд, стиснув зубы.
Короткое приветствие.
И взгляд такой, хозяйский, словно он уже уверен, что все-то вокруг принадлежит ему.
– Понятно… понятно… а это, стало быть, ваша дочь?
Прозрачные глаза вперились в Брунгильду.
– Крепкая. Деток хороших родит, да… а это мой племянник. Никас, подойди, поздоровайся. Умный мальчик. Вот увидите, он скоренько освоится.
Брунгильда в том весьма сомневалась.
Никас в ближайшем рассмотрении оказался худым и краснолицым. Пудра с парика осыпалась, приклеивалась ко лбу и оттого казалось, будто само его лицо покрыто то ли плесенью, то ли коростой. В прозрачных глазах мелькнуло удивление.