Пять картин - стр. 2
От главной хирургической медсестры валил пар, когда заканчивалась операция, и она выползала из кабинета. Анестезиолог глухо матерился, пил коньяк и зарекался работать с этим "безумным идиотиной".
Но в нужное время и в нужный срок команда собиралась по одному звонку.
– Появилась пластина? – спросила Анна Адамовна. Нарочно бесцветно, как бы предлагая доктору рассказать самому.
– Что? – Криг очнулся от мыслей. – А… нет… к сожалению нет… пластины не будет. Денег не нашли, пластины нет… но есть лучше, – доктор забеспокоился: – Есть донор.
Женщина огляделась. Она тысячу раз бывала в этом кабинете, однако впервые оказалась здесь ночью. "Следует заменить гардины и повесить тюль… и вообще, этот "квадратик рабочего помещения" следует стереть с лица Земли. Как порочащий звание Человека".
– Появился донор, – повторил Михаил Николаевич. – Я собираюсь рискнуть.
Он нервно побарабанил пальцами по столешнице, перелистнул тетрадный лист туда-обратно. Как оборотень, Криг находился в состоянии превращения из "бытового рохли" в "гениального демона". Ему следовало помочь, только Анна Адамовна не знала, как это сделать. Криг и сам не знал – как?
– Вы боитесь? – спросил (в большей степени, чтобы заполнить пространство кабинета).
Анна Адамовна опустила ресницы. Все мускулы лица расслабились, с него исчезло выражение.
Просто женщина.
Просто красивая.
Афродита.
Криг подумал, что у неё очень правильные черты. Высота лба равнялась длине носа, правильной формы подбородок с волнующей ямочкой. Расстояние между глазами тоже выбрано не произвольно: в него можно вписать третий глаз. Природа явно не торопилась, работая над этой женщиной.
Некоторые люди выходят из-под резца случайно, между прочим. Над некоторыми Природа долго корпит, не жалеет ресурсов.
– Нет, я не боюсь.
Картина вторая: Скин
В конце зимы, в феврале (кажется) месяце появилась первая… депеша. Анна Адамовна называла эти бумажки депешами.
На толстом дорогом картоне было начертано: "Пришло время очистить общество! Чтобы строить Будущее, мы должны избавиться от биологического балласта! Сдохни, тварь!"
Анна Адамовна автоматически отметила три восклицательных знака в трёх предложениях – начинающий автор всеми тщедушными силами пытался нагнать страху. Хотела выкинуть письмо, однако…
"Однако кто-то написал эту цидулку. Написал от руки…"
Женщина осмотрела конверт и бумагу, подумала о сыщике, который мог оказаться на её месте.
"Он молод – вне всяких сомнений. И хочет выплеснуть свою ярость. Только поэтому он не напечатал послание на машинке, не распечатал на принтере, но написал от руки… ненависть его переполняет – он так сильно давил на перо, что расцарапал бумагу… бедный мальчик".