Пять историй - стр. 7
Широков умер. Осталась родня, которая не в силах его защитить.
Зайцев-Трахтенберия мелкой «заячьей» рысью нёсся к метро Высоковольтным проездом, где столбы играют роль экзотических деревьев. Вот и станция «Отрадная». До центра пилить да пилить. Но он любит в вагоне читать, дремать и задумывать литературные исследования.
Зайцев (фамилия матери), но он гордится отцовской фамилией Трахтенберия. Отец – закройщик: «Главное, не бояться резать». Сын в отца. Как началась перестройка, примкнул к меньшинству крикливому (большинство помалкивало). Тотальная ликвидация союзов. И главного Союза Советских Социалистических республик, и писательского. Этот обезглавили. Не тех убрали, кто руководил организацией (их потом тоже поснимали), а знамя, на которое равнялись. Зайцев был на виду как режущий критик. Ему и «заказали» Широкова, чтоб освободить пьедестал для Иноперцева, которого авторы этого американского проекта, решили вернуть на коне. Не на кривой же кобыле ему, в самом деле, возвращаться!
Вынырнул из метро и пересел в лимузин. Водитель и ещё трое сличили фотографию в паспорте, и кортеж двинулся в Шереметьево-два, где и состоялась встреча будущего писательского лидера. Из аэропорта Иноперцев поехал в лимузине, скрытый шторками (белый «линкольн», как белый конь), а Зайцев опустился не только на землю, но и под неё. Вот и панельный дом, растянувшийся на квартал (жители нарекли «китайской стеной»).
В принципе всё о кэй. Например, телепередача: рядом с ведущим, недавним комсомольским мальчиком по фамилии Кагэбович, отвергнувшим своё советское прошлое, исследователь Зайцев-Трахтенберия вещал миру результат исследования. Страх был: уголовщина. За такую болтовню при нормальной власти можно угодить в ГУЛАГ. Хоть бы работодатели не кинули. Обещали переезд. Надо-надо, заждалась Канада!
Эта работёнка стартовала в один буйно-холодный вечер, когда по Северному бульвару ветер гонит бедную листву. Зайцев-Трахтенберия читает и удивляется: радость, свобода! Да, это искусство! Опомнился: «Чего это я? – Так бы спросил убийца, увидев в жертве не противного человека. – Кто будет перевозить семью в Канаду? Нормальные люди уже там!» Была столь глубокая ночь, что ему никто не ответил. Окраина. Транспорт затих. Ноги замёрзли, ветер гудит у окна, будто намерен выдавить именно твоё, а не другое стекло в «китайской стене».