Пять хороших императоров - стр. 3
Что плохого в том, что машина немного поможет природе?
Первым заговорит Марк, независимый журналист; он слишком поздно прибудет к лесным массивам, плотным кольцом окружающим Пертинакса. Заговорит тревожно, куцые слоги обволакивая сигаретным дымом, на котором будет зиждется всё его спокойствие.
– «Протокол Аква» генерировался напрямую Квинтом, а тот – Коммодом. Сколько времени пройдёт, прежде чем компьютер создаст нечто похожее? – Марк станет наущать остальных, бросая искромётные взгляды в сторону блогеров.
– Раз создал однажды, создаст и в другой раз, – тихо ответит ему Сергей.
Он внимательно изучит Марка. Отыщет в его дородной фигуре и набрякшем лице что-то порочное, но не сможет понять что. Глаза у Марка будут налиты кровью, смертью, блестящая от пота кожа утеряет всякий живой оттенок; лишь нос, румяный и толстый, будет вздрагивать кончиком, подавая слабые признаки жизни.
– Сейчас лето. Температура не спадает ниже сорока семи градусов, – холодно резюмирует Марк. – Раньше пал травы оголял землю, теперь она благодатно проросла всем тем, что очень легко сможет сжечь нас всех дотла.
– Вдруг дождь пойдёт, – отпустит Сергей.
– Не пойдёт. Пять лет уже не идёт в этих краях. Да и на западе тоже.
Возглас раздастся из толпы журналистов.
– Квинт уничтожен целиком?
– Такого не может быть!
– А что с другими "детьми" Коммода?
– Где конвои?
Корсаков в первое мгновение захлебнётся общей паникой. Оголтелые крики схватят его за сердце и сожмут с такой силой, что он начнёт задыхаться и крениться в сторону, пока ноги не понесут его отяжелевшее туловище к гряде леса, где Сергей неумело попытается скрыться от всеобщего ужаса в тенях пущи. Иссохшая кора хвои прильнёт к его спине морозом, кривые ветви обнимут плечи и покроют голову. Их щетинки попытаются заглушить вопли журналистов и патрульных. Темнота плотнее сгрудится вокруг Корсакова, когда он уловит момент.
Вот он.
На долю мгновения – или меньше – лес, трасса и конвои с людьми погрузятся в какое-то неестественное молчание, будто вот, все они разом – как и Сергей – уловят грядущую опасность. Лики их исказятся в пугающем непонимании, легион глаз окинет в темноте собственные вертлявые силуэты, и в глубине толпы, за сотню метров вперёд, кто-то из военных испустит боевой вопль.
Не приказ.
Тотчас небосвод озарится яркой вспышкой, и струя огня выстрелит прямиком по брюху дымного ковчега. Лесную тишь, тот морозный вакуум, что поглотит свет и звук, вдруг разломит оглушающий треск металла, и часть корпуса медленно сорвётся с ковчега и исчезнет за лесной порослью. Следом раздастся оглушающий взрыв – часть фотонного двигателя окажется повреждена выпущенным снарядом. Ещё спустя минуту пара по паре кораблей выстроится плотной стеной перед ковчегом и начнёт обстрел военного конвоя, а заодно и взорвёт полевую лабораторию с работниками РОСКОСа. Паника сточится до первобытного ужаса, и под оглушающие залпы перекрёстного огня все гражданские пустятся врассыпную.