Пять глаз, смотрящих в никуда - стр. 7
До того как потусторонец нырнул в столовую, Полина успела прижать к ладони большой палец и крикнуть:
– Слепой!
На этот раз золотая нить достигла цели. Тонкий блестящий ручей скользнул за призраком. Прицепился, закрепился. Полину потянуло следом.
Ипполиту Аркадьевичу хватило ума отползти от окна и затаиться в углу, за креслом. С одной стороны выглядывал длинный нос, обтянутый маской, с другой – каблуки щегольских ботинок. Спрятался так спрятался!
В столовой посветлело. У опекуна получилось освободить окно от одной доски. Ее обломки валялись на полу, щерясь гвоздями, и ржавчина на них походила на запекшуюся кровь. Призрак подлетел к окошку, пару раз ударил по доскам топором, а потом обернулся и прислушался. Бельма на его глазах напоминали луны.
– Глухой! – Безымянный палец присоединился к указательному и большому.
Рука начала недовольно зудеть и подрагивать. Три пальца были загнуты – три нити тянулись к призраку. Полина могла бы вернуть ему ноги, но беспокоилась, что это придаст ему сил. Она никогда ничего не возвращала потусторонцам, лишь забирала.
Оглушенный и ослепший, призрак излучал ярость. Полина знала, что злая энергия недолговечна – как та, которую люди получают от кофе или сладкого, – но пережить прилив было не так-то просто.
Пометавшись по комнате, мужчина застыл в воздухе и снова забормотал:
– Неверные. Неправедные. Многоликий придет, всех вас к ногтю прижмет!
Какой еще Многоликий? В руке засвербело пуще прежнего, и Полина насторожилась: неужели призраки, как и утверждал папа, порой рассказывают о важном? Или Ромаша заговаривает зубы? Вспомнилось, как один потусторонец – первый заказ, на который Полина отправилась без отца, – поскуливал, хныкал и все силился что-то сказать. Поддавшись искушению, Полина подошла ближе, и призрак бросился на нее – с оскаленными зубами и скрюченными пальцами. Если бы она не успела лишить его ног, опрокинув на пол, все было бы кончено.
– Многоликий до вас доберется, до каждого дотянется. Всех неверных, всех неправедных – к ногтю!
«Забалтывает, наверняка забалтывает», – решила Полина. В словах призрака не было никакого смысла. Как и в словах любых потусторонцев. Папа, будучи медиумом, проявлял к ним излишнюю снисходительность. Он даже отворачивался или выходил из комнаты, чтобы не видеть, как Полина расправляется с ними.
– Многоликий…
«Довольно».
Полина, загнув средний палец, крикнула:
– Занемог!
Хозяин дачи не мог ни видеть, ни слышать ее – и не имел шансов увернуться. Ослабев от трех нитей, от четвертой он должен был быстро зачахнуть и кануть в небытие – где ему самое место. Пассажирам и нарциссам хватало нескольких доз золотой магии, чтобы отправиться в мир иной. С другими семействами, стоящими выше в отцовской классификации, работалось сложнее.