Пьяная Россия. том третий - стр. 22
Елена хмыкнула, осмотрев ножик еще раз, уже при ярком свете настольной лампы в своей комнате. Нож, как и следовало ожидать, был абсолютно чистый, она не ударяла маньяка, а только удирала от него! Все, что он успел, это проорать ей вдогонку всякие непристойности и угрозу догнать.
Елена Птицына – вот ее имя и фамилия. Девушка девятнадцати лет. Студентка-первокурсница филологического отделения педагогического университета с обыкновенной внешностью, веснушками на носу и неуемным желанием петь, смеяться, веселиться.
На кровати валялась шестиструнная гитара, верная подруга частых туристических поездок и шумных студенческих посиделок, где Елена Птицына мгновенно превращалась в певучую Птицу.
– Птица, спой! – слышалось тогда со всех сторон.
И она пела, большей частью песни Высоцкого, Визбора и Цоя, а друзья подпевали. Любила она и Розенбаума, и Талькова, а для души напевала песни Елены Камбуровой.
На улице пошел дождь. Птица подошла к окну, выглянула, капли молотили по подоконнику, срываясь вниз, в гулкую пустоту темного двора.
Странно, когда она пробегала, фонари светили, но теперь, ни одного огонька не было видно. Ее пятиэтажка, конечно же тоже погружена в темноту, дом населяли, в основном, представители старшего поколения, любители рано завалиться спать.
Птица сообразила, кинулась к настольной лампе, выключила и снова прильнула к окну. Но сколько, ни вглядывалась, так никого и не увидела.
Родители
– Да, если ты не дашь мне денег, пойду и зарежу, – бубнил отец с кухни, – дай денег, мать!
– Не дам! – гремела сковородками, мать.
– Вот из-за таких, как ты, может перевернуться мир с ног на голову и наступит конец.
– Кому наступит? – спрашивала сердито, мать.
– Мне! – уверенно говорил отец. – Потому как я вынужден буду убить!
Птица зажала уши ладонями, с ужасом глядя на стену, где с плаката на нее равнодушно смотрел солист заморской рок-группы.
– Я не убивала, – прошептала она, убежденная в своей правоте и выскользнула из-под одеяла.
Отец сидел на стуле, лицом к выходу. Окно за его спиной было чуть приоткрытым, струя осеннего воздуха холодила кожу. Никто не возражал. При повышенном давлении нужда в свежем воздухе у обоих родителей перешла в манию.
Птица вздрогнула, вспомнив события вчерашнего вечера. Ее мысли, наверное, слишком явно отразились на лице, потому что, мать спросила:
– Какого лешего ты ужин вчера не съела или заболела?
Пока Елена обдумывала ответ, отец возмущенно фыркнул:
– А я голодный, завтрака не могу дождаться, давай ее ужин мне!
– На! – швырнула мать ему сковородку с остатками жареной картошки и одной единственной котлеткой.