Пути следования: Российские школьники о миграциях, эвакуациях и депортациях ХХ века - стр. 61

В 1931 году Василий Лох начал учиться. «Школы не было, мы занимались в углу барака. Первую учительницу звали Мария Андреевна, она читала нам книги на уроках. В 1933 году в 8-м поселке построили клуб, в нем разместили и школу».

22 октября 1938 года СНК СССР принял постановление о том, что дети трудпоселенцев при достижении шестнадцатилетнего возраста освобождаются из трудпоселков. Они получали паспорта, если «лично ничем не опорочены».

Василий Лох в 1938 году оказался в Визинге. Здесь были учительские курсы, которые готовили учителей начальных классов. Но работать в обычных школах ему, спецпереселенцу, было нельзя. Он преподавал детям спецпереселенцев.

Дочери Альвины Филипповны учились в спецпоселковой школе. Эрика закончила только начальную школу и сразу после нее начала работать. А младшая, Эльза, получила семилетнее образование. Однако осуществить свою мечту– стать фельдшером – ей помешала война.

Этот период жизни члены семьи Лох вспоминают с тяжелым чувством: непосильный труд и голод, враждебное отношение представителей других национальностей.

Василий Иванович Лох не сразу был мобилизован в трудармию. До середины 1942 года он работал учителем начальных классов в поселке Веж Корткеросского района. Он вспоминает: «26 августа я был мобилизован по военспецзаказу. Делали хомуты, приклады для автоматов, для которых приходилось корчевать березы. В сорокаградусный мороз, чтобы их выкорчевать, жгли костры. Отозван из труд армии был в октябре 1944 года».

Это был нечеловеческий труд, с шести часов утра до девяти-десяти вечера. Кормили очень плохо, на работу водили под конвоем. Отец Василия Ивановича, Иван Иванович Лох (1891 г. р.), так и не вернулся домой, и никто не знает, где его могила. Его брат, Андрей Иванович, вернувшись в Немецкий поселок в 1943 году, вскоре умер от истощения. Он похоронен на спецпоселковом кладбище рядом с родителями. Другой дядя Василия Ивановича, Александр Иванович (1907 г. р.), возвратился домой инвалидом.

А женщины семьи Лох считались мобилизованными в рабочие колонны по месту жительства. Занимались они лесозаготовкой, делали ружболванки (это заготовки для прикладов), валили авиасосну, которая шла на строительство самолетов.

Рассказывает Тамара Александровна: «Бабушка Альвина, вспоминая военные годы, не произносила слова „трудармия“. Во всяком случае, это не отразилось в памяти. А вот рассказ о том, как валили лес, особенно зимой, по пояс в снегу, я хорошо помню. Дадут им делянку, на которой лес, как спички, пилят поперечной, а то и лучковой пилой, а кубатуры нет, план не выполняется. Значит, опять голодный паек. Голодали сильно. Весной, чуть растает снег, на колхозном поле выкапывали прошлогоднюю гнилую картошку. Потом из нее лепешки готовили. Они казались такими вкусными, что мама всегда говорила бабушке Альвине: „Вот война кончится, и мы каждый день будем печь пирожки из такой картошки“».